Человек был по эпохам звездой, затем крестом, теперь он висельник. Он повис на духовных ценностях, от которых пользы нет, и не достает до земли. Он выбил из под себя стул. Нужно не отсюда туда подниматься, а оттуда сюда опускаться. Разумного выхода из отчуждения — и в этом сила общественного фетишизма в фатализации экологической катастрофы — нет. Возможно только состояние, душевно-духовное самостояние человека. Перегородки между людьми не достают до небес, веровал В.Соловьев. Дело не в том, чтобы создать на земле рай, а в том чтобы жизнь на ней не превратилась в ад (он же).
Но все еще «ад — это другие» (Сартр). Разорванность знания и бытия напрямую следует из разорванности человеческих отношений. Ведь довлеет не мир, а война; единство подчинено тождеству; системы несут все еще элемент безумия. И стало быть, знать приходится не мир, а себя, чтобы быть хотя бы иллюзорно.
Новый Адам должен быть решением неразрешимой проблемы, коей является экологическая ситуация. С точки зрения современной именно в ней скапливаются все вечные и проклятые вопросы. Это не вопрос среди других вопросов, но вопрос всех вопросов. Экологическая проблема не вытекает, а порождает все другие проблемы современности. Называть ее среди других в числе глобальных — ошибка. Потому что все остальные решимы, а она нет. Потому что жизнью нужно поступиться человеку, а это не есть уже решение, а отрешенность от себя в долженствовании. Экологическая проблема неразрешима не потому, что она глобальна, а внутренняя как вопрос жизни и смерти не человечества, а каждого отдельного человека. Для человечества она вполне «решима», но тогда она и не проблема. Здесь-то и собака зарыта. Новый Адам должен появиться не как представитель Гомосапиенс, который все знает, но следовательно и ничего не знает, а который творя ведает, ведая творит. И здесь уже не дихотомия знания и бытия, а единство, гармония ведания и творения. Знать — значит быть настороже, быть вооруженным, быть для себя. Beдать — значит отдаваться миру, покоряться ему, постигать его в себе. Но то же самое в творении — оно есть бытие из небытия.
«Все решенное и разрешимое только отдых на пути в Египет. Неразрешимое сильнее наших решений. Но созерцание неразрешимого даст силы и способность вспыхивать от вечного огня» (Г.Померанц). Загадка сфинкса была заложена в истоках человеческой цивилизации. Мудрецы занимались не разгадками их, а созерцанием. Тем самым охранялась и вся природа в ее магии, расколдование которой (Ф. Шиллер) шаг за шагом происходило, когда мудрец превращался в специалиста, а специалист выродился в информированное существо.
Возможно ли теперь возвращение к мудрости древних? И нужно ли это? Конечно, нет. Новый Адам не может обернуться Адамом ветхим, разве только последний, доживший до наших дней, может пойти на сговор с дьяволом, чтобы помолодеть, обрести силенки. Впрочем это проделывается в массовом порядке (искушение Фауста). Ветхий Адам притворяется Адамом новым. Но тогда новый Адам из бича истории должен скроить нечто иное, что отвечало бы миру, или осознать себя вообще как исторического бича, как нежити. Повернув информацию на знание, знание на мудрость. Все приехали. Мы на острие времени, где выбора уже нет. Потому что нет альтернатив. Свобода или смерть. Необходимость миру, а не случайное прозябание в нем.
И тут не надо искать решений, их не существует в природе. Нужны уже не способности, не таланты, не гении, осознающие свою ничтожность в мире, с тем чтобы стать целым миром. Но это не значит преодолевать мир, а выполнить свое предназначение в нем, которое ни на кого не может быть возложено, кроме как на самого человека, ужаснувшегося от того, что он наделал.
Человек виноват перед природой уже в том, что он вообще есть в мире. Затем он грешен знанием. И наконец, он порочен в своей общественности. И все это не негативные качества человека, а его позитивное существо. Без всего этого человека нет.
Но бытие человека есть небытие природы, его знания есть заблуждения самоутверждения перед истиной непокоримости, магии природы. Его общественность есть безумие субстанциальной самодостаточности в системе перед естественной энтропией.
Но мудрость (1) не в том, чтобы просто быть, а в том, чтобы непременно быть из небытия; (2) не себя знать полагается человеку, но мир в себе; не распространять себя на мир, а впускать его в свою душу; из заблуждения представления познание должно обернуться кардинально на истинное незнание себя и одновременное признание миром нас. Мира-то нет, потому что внутри нас война (3). Не впадать, но и не выпадать из общественности в отчуждении и самоотчуждении (эскайпизм), но пересечь ее в самостоянии. Повеситься в петле духовности, чтобы достать ногами до земли (повторим еще раз). «Человек, поклонись земле!» — в связи с возможной «приватизацией» земли и в пику самому себе в поэме по поводу полета Гагарина сказал недавно О.Сулейменов. Мы изошли безумием общественного фетишизма в покорении природы.