Странно то, что в постмодернизме испытывается разочарование в настоящем из прошлого и именно самыми просветленными умами второй половины ХХ века, но в то же время предлагается (хотя так ли это?) во всех «ужасах» настоящее (деконструкция, зло, всевластие, текстуальность, нарративность и т.д.)?
Но культура есть пересечение времени (коммуникации) в вертикали «самостояния» человека, между собой и другим, но не в качестве застрявшего в отношениях или пусть играющего в какие-то игры существа. В таких состояниях мы находимся в мире повседневности. Формула «заботы» у Хайдеггера гласит: уже быть впереди себя в качестве бытия при внутри мира, присущем сущим. Культура подлинная, а не мнимая, не уплощенная до «коммуникации», пусть в ней даже человек соучаствует со всеми своими атрибутами — от тела до духа, от инстинктов до мыслей — но это все падший до зрелищ, униженный до равенства с другими индивид. Теперь это проявляется в «транссексуальности», «трансполитичности» (Бодрийяр). Вот, где онтология глобализации! Это отношения дочеловеческих Я. Человеческое как выражение культуры лишь тогда возможно, когда оно предстает в Другом, в его преимуществе перед Я. Так что здесь пересечение коммуникации — это не образование декартовых координат или просто символ креста, а колебание паскалевской «мыслящей былинки» в тисках отношений: то ужас, то восхищение, то возмущение, то падение перед Другим. До крайностей садомазохистского комплекса.
В постмодернизме есть и то, и другое — с интенциями на разрыв реальности (понимай культуры).
Глобализация может идти от центрированного эго (сверхдержавы), с подавлением всего иного, периферийного как заглатывание других культур, экономик, территорий и т.д. И тут может быть и роль национальной идеи, в которой должна быть осознана, лучше отрефлектирована, вся чуждость тому, что наступает, соблазняет, обнимает из какого-то иного эгоцентричного мира как такого хронотопоса, для которого мы не являемся как раз другими. Распространение ценностей и т.д. происходит и в виде того, что это имеет место относительно обыденности, первичных потребностей, т.е. всего того, «чем жив человек».
Но национальная идея — это то, что может предложить данная страна, данный народ. Не в качестве примера, которому нужно последовать. Японцев, таиландцев и др. не повторить. Но какой-то механизм сопротивления глобализации (= вестернизации) кажется существует. Его даже создавать не надо. Он должен сам сработать. Как, когда, что нужно для этого?
Вопрос не в том: кто виноват? И что делать? Как было и есть в России. Вопрос скорее: что унижает? Как восстать? Или в наш переходный период: что может унизить? Как в этом выстоять? Парадокс в том, что «нас унижает наш успех» (Рильке). Т.е. те самые успехи, которых мы достигли как государство и которые признаны в мире и чем мы гордимся — это все относится к отождествлению с другими странами в экономике, политике и т.д. А теперь собираемся председательствовать в ОБСЕ (!), планируем войти в список 50-ти развитых стран (!).
Из национальной идеи ли все это происходит? Или это все экономическая политика, государственное строительство, стратегия международных отношений? Ну, конечно, есть еще — а может это главное — «межнациональное согласие»? Чем не «национальная идея»"?
Согласие это хорошо, но идея выше его. Это то, что освящает весь образ жизни людей, все обустройство государства. Нужен не консенсус, а справедливость (Лиотар).
Откуда само согласие? Чем освещается эта многополярность этносов в государстве? Из простого провозглашенного политического решения? Из боязни перед этническими конфликтами? Или есть нечто более существенное? Табельная нация идет на уступки, так может это не компромисс, а онтология нашей страны? Которая из страны (стороны) хочет и может стать миром в — себе и для — себя? Вообще ведь суть национальной идеи в том, что страна претендует на статус мира.
Нет Казахстана, есть Respublica Казахстан. Что значит общее дело Казахстана. Странность в том, что республика должна входить в нечто более общее — в федерацию, конфедерацию. А куда мы входим? Значит, общее дело заключается не в самом Казахстане. Точнее, из Казахстана должно исходить общее дело. Национальная идея, видимо, и есть как бы подспудная глобализация, исходящая из стороны света как страны мира. И «глобализаций» было столько же, сколько появлялось стран-цивилизаций, культур. Это же относится к пассионарности, войнам (захватническим, освободительным). И наоборот, как идея вообще есть общее в частном, так и национальная идея есть избранность данного народа в общечеловеческих измерениях.