Повторение другого возможно только в сфере духовного. За счет этого и возможно обособление индивидов как личностей. И наоборот, обособляющийся индивид обрекает себя на повторение других. А это бесплодно. В материальных отношениях этого повторения нет. Повторение в данном случае равно заражению, подражанию, внушению. Но отсюда понимание (как неравное повторению другого), происходящее на уровне духовного, возможно только через выявление и углубление в предметные, материальные отношения между человеком и человеком. Здесь и момент интереса, и любви и т.п. Понимание всегда негативно, как точка зрения третьего по отношению к сторонам общения.
Другого можно понимать, как равно находящегося (со мной) в сознании, в сфере духовного, только негативно, через деятельность. Следовательно, когда общение представляется как "обмен чувствами" и т.п., то это своего рода психологический утилитаризм, игнорирующий материальные отношения, действительность различий или различия в действительности сторон общения. Присутствует тогда здесь только внешнее различие субъектов.
Духовное в процессе общения относится к духовному же. Но это «нечисто», в них вкрапливаются и материальные отношения, которые определяют содержание общения, хотя форма его может зависеть от духовных отношений,
Проблема соответствия качеств одного субъекта и другого субъекта есть проблема культуры человеческой вообще. Общающиеся субъекты — это культурные субъекты, стесняющие и выдерживающие предметное (объективное) различие между собой. Причем одна и та же культура предполагает множественность субъектов. Стороны сходятся в культуре. Различия равных субъектов опредмечены, укоренены объективно. Стороны сходятся в третьем, в котором исчерпывается их равенство и в котором источник их различий. Поэтому единство между людьми объективно, не зависит от их сознаний.
И если общение при этом не дополнено познанием социального, предметного единства, чувства индивида — разумом личности, то это третье предстает чем-то загадочным, темным ("чужая душа — потемки"!).
Чувства, конечно, относятся к чувствам, но это только вначале. Затем в них проявляется разнобой, поскольку происходит преодоление формальной вежливости, внешней сдержанности. Повод к общению вначале лишь внешне затрагивает стороны. Вначале здесь безличные роли, затем их исполнение проявляет личностные моменты, обнаруживается третье, и чувства должны быть преодолены. "Интерес дела" вступает в свои права, возникает стремление к разуму. Общение вначале формально, затем содержательно, вначале чувственно (обмен чувствами почти тождественных сторон, тождественность эта всегда условна), затем разумно.
Но взаимность в отношениях между человеком и человеком не ограничена чем-то одним: "Я человек и ничто человеческое мне не чуждо". Не в чем-то только одном возможна взаимность, хотя и не бесконечна она, а исторически определена. Но ситуативно-эмпирически эта взаимность всегда ограничена. Она извне детерминируется общественными отношениями. Изнутри общения стороны выступают субъектами, извне они находятся на поводу определенных общностей, несамостоятельны; разговор идет лицом к лицу.
Но поскольку общение предполагает всегда равенство сторон, то логически (и психологически) контакт может устанавливаться не по одним каким-то качествам, а по различным для меня известным или для меня присущим. Если же чего-то не хватает, то оно просто приписывается или воображается в другом от меня21. Только так — действуя одновременно во всех своих качествах-отношениях — индивид выходит к другому. Ловит другого на сеть своих качеств22. Вначале судят о других по себе, исходят из своего абстрактного единства. Все известные свои качества человек и накладывает на другого. Но в результате могут быть и казусы, другой всегда требует конкретного к себе подхода.
С точки зрения соотносительности субъектов и их качеств существование различных форм общения объясняется как (1) различными уровнями, степенями "организованности" человеческих элементов в первом и втором субъектах, так и (2) самими этими элементами в их различиях (например, различия в "высоте чувств"). Даже сам человек может быть представлен как определенная общность, как целокупность различных человеческих качеств. "В человеке все должно быть прекрасно..." (Чехов). Он есть определенная организация духовного. В этом смысле всесторонне и гармонически развитую личность необходимо представить как идеал человечности человека, «Чувство воспитывается чувством, — пишет В.Перлин. — Эмоциональное многообразие культурного чувства делает человека как бы обладателем многих натур. В нем могут жить самые разнообразные склонности и проявляться любые задатки в самых причудливых сочетаниях и формах. В этих своих проявлениях он может быть богаче целой группы душевно убогих людей. Ему ничего не стоит поставить себя на место любого другого»23.