Потому и нескромно напирать на Я, что оно должно именно прятаться, сдерживаться в отношениях к Другому. То есть (парадокс) оно прячется в равенстве индивида и индивида. Я есмь я, — человек укоренен в междусубъектности. Притом же Я — это не самостояние человека, а его несамостояние в себе. Абсолютно Я — абсолютное несамостояние, т.е. падение из человеческих отношений.
Диалогика отношений — это уже преодоление Я, перекрытие или раскрытие жизненных корней. Диалога "Я – Другой" не существует. Я вообще не вступает в отношения, а пульсирует в них как жизненная сила, мечется как спора (с гр. — семя) в лоне отношений индивидов. Или даже заставляет индивидов относиться друг к другу. Я, так сказать, всегда спорно.
Я не участвует в диалоге как сторона, оно пересекает диалог; в котором раскачивается из стороны в сторону человек, для того чтобы подняться к человеческому.
Я-то как раз и заброшено в мир. И из него вырастает как из семени человек. Оно и преодолевается в сверхчеловеческом как дочеловеческое состояние. Как забрасывается Я в мир никто не ведает. Я — состояние обнаруживается post faktum. И не во внешних условиях тут дело. Не в среде, которая, якобы, определяет Я. Правда только в том, что Я, конечно, определяется в условиях как уникальность человека.
В целом человек как третье существо уже коренится в межиндивидном, дочеловеческом Я.
Но тогда вот теперь и здесь присутствующий индивид (имярек) — это уже человек, в котором преодолено межиндивидное дочеловеческое Я? Или нет? Или Я и есть самостность, первое лицо. И от него же нужно отступиться, чтобы взять в качестве релятивно-относительного существа. Я — Другой — это отношение иллюзорное, кажимое как позиция обыденного сознания. Такого отношения в действительности не существует. Не от Я нужно идти к Другому (дурная бесконечность альтруизма, В.С.Библер) или от Другого идти к Я (бесконечное самокопание), а непосредственно взять себя как Я в оборот человеческих отношений как уже выработанных, установленных в праве, нравственности и т.д. Взять себя как падшее Я, смирить гордыню своецентризма, придержать своеволие.
Значит первый акт — это не вожделение (психологизм у Гегеля), смирение уже определенного Я. Стихийность Я подчинить прозе жизни. За счет чего? За счет обыкновенного, рядового, экземплярного (как угодно) индивида. Он тоже уже есть наряду с бунтующим, своевольным Я. Или: в падении к дочеловеческому Я одновременно обнаруживается состояние трезвого, здравомыслящего социального индивида, связанного со всеми другими индивидами (Маркс). То есть ломка в обстоятельствах одновременно обнаруживается и в обезличенном индивиде, и в несказанном Я.
Но тогда здесь не только логическое отступление от Я к индивиду (в теории), но событийное раздвижение отношений из их эмпирически настоящего на прошлое и будущее, исходя из самого Я. То есть Я способно на распредмечивание человеческих (тем более заведенных, рутинных) отношений в перспективе сверхчеловеческих высот, т.е. идеальной тотальности человека.
Таким образом, к Я редуцируется пространство отношений и в Я смыкаются времена. В Я свернуто пространство отношений, и Я есть разрыв настоящего на прошлое и будущее. Так что действительно вместе с человеком в мир приходит ничто (Сартр).
В итоге получается, что Я (дочеловеческое) — скрытая междусубъектность, человеческое — раскрытая междусубъектность, сверхчеловеческое — перекрытая междусубъектность. Я — не сторона, а некая спора отношений между индивидами. Оно и врывается в диалог, делая его живым, актуальным. В вертикали от Я через человеческое до сверхчеловеческого и происходит диалог, размыкающийся вверх и смыкающийся вниз. То есть человеческое смыкается в дочеловеческом (стихийном несамостоянии Я) и размыкается в сверхчеловеческом (космическом порядке).
Однако не сознательное падение в эгоизм нужно, а необходимо заставание себя в эгоизме и возвышение из этого состояния к личности в социальном положении. Я-то и распределяется из отношений в собственности; собственность и есть распределение в индивидах Я. Скрытая междусубъектность легитимируется в собственности.
Но отсюда в принципе не человек весь есть третье существо, а Я в человеке есть нечто третье. Сокровенное Я и есть третье в человеке. Оно и открывается в общественном существе человека. Но еще не преодолевается. Преодолевается оно в идеальной тотальности, из которой дочеловеческое Я определяется свободной индивидуальностью. Зажатое в отношениях индивидов Я утверждается как свободная индивидуальность. Свободная индивидуальность рождается из идеальной тотальности, т.е. эманирует из сверхчеловеческого в дочеловеческом.