Но метафизика — это беспредпосылочное и незавершимое "описание" мирового состояния, поэтому она должна быть выдана разом и целиком. В ней не может быть оговорок, объяснений, ссылок, доказательств и т.д., то есть всего того, что сводило бы ее к учению или теории. Но поскольку она все же должна быть написана, то в этом и состоит исходная трудность.
«Человек есть животное, которое кормится трансцендентным» (Ж.Маритен). «Все, что живет и существует в этом мире, живет только через касание мирам иным» (Ф.Достоевский). Метафизика рождается из ощущения того, что «настоящей жизни нет, мы живем не в этом мире» (Рембо). И если метафизика — учение о сущем или, точнее, вопрошание о сущем, то оно возможно в рефлексиях над тем или из того, что превышает это сущее. То есть всякая метафизика должна быть метафизикой духа как сверхсущего. Из слоя духовности нужно пролить свет на сущее как общественное или природное.
Уже само то, что есть мир посюсторонний, означает, что есть мир и потусторонний. Если мир нам дан каким-то образом как этот наличный мир, то, следовательно, есть мир, скрытый по ту сторону мира первого. Дело тут не в познании, которое всегда ограничено миром наличным, при этом постепенно, диалектически открывая мир более глубокий и широкий, и не в том, что потусторонний мир — это мир еще не познанный, но предстоящий быть познанным, и не в количественных различиях мира посюстороннего и потустороннего, а в принципиальном, качественном их отличии. Человек через мир посюсторонний сообщается с миром потусторонним, он в центре мира сего не от мира сего; поскольку человек в посюстороннем мире есть загадка, то, следовательно, существует мир потусторонний, из которого эта загадка разгадывается.
Философия, как и искусство, своего рода заблуждение человека, поднимающее его над физической, закономерной, объективной реальностью. Это необходимая иллюзия, самообман, самоутешение о том, что есть дух, что есть творчество, в котором человек как будто бы освобождается от груза реальности. Но ничего этого нет. Именно потому, что человек — существо зависимое от объективной реальности, ему нужна философия как метафизика. Истина у науки, в том числе у научной философии, ненаучная же философия, как и религия, занята поисками все новых, красивых заблуждений.
Точнее, метафизика — и в этом ее особенность — находится в метаниях между истиной и заблуждением. И это не стремление от ложного знания к истинному незнанию, а именно от истины к заблуждению. Бога нет, даже человека нет. Все это метафизика, символы, которым ничто в мире не соответствует. И тем большая нужда в них существует, не утоляемая никогда.
Марксизм, например, попытался вырваться — и теоретически и практически — в действительность. Но человечество этого не захотело, оно вновь вернулось к религиозному, мистическому, мифологическому. Так удобнее, теплее... и иллюзорный мир никогда не выпустит из себя человека. А если и выпустит, то для того чтобы обхватить его вновь и покрепче.
Религия — материал, предмет размышления в метафизике, вне которого вообще невозможно мыслить человека (Бердяев). Бердяев говорит, что он не обращался никогда. Вера его в трансцендентное (бога) была изначальна. Хотя фактически внутренние перевороты у него были (см. его "Самопознание").
В принципе человек постоянно ждет чуда обращения, и пишущий эти строки в том числе. Все, что осмыслено, может быть переосмыслено. Это, конечно, релятивизм, но без него обойтись, видимо, нельзя.
В религиозной (в частности, русской) философии часто повторяется тезис: божественное (небесное) есть основа человеческого (или общественного) или духовное есть основа бытийного и т.д. Но как это возможно? Ведь божественное скорее перспектива, "надстройка" человеческого, то есть не внизу, в основании, а вверху. Одно только верно: всякое игнорирование религии — игнорирование человеческого в человеке. Философствование — это помещение человека в центр религии. Человеческие границы — это границы религии. Пусть будет даже "преодоление" религии, но без этого человека не понять. Религия — это то, что адекватно человеку как существу духовному, метафизическому. Вне религии человека нет. И наоборот, всякая религия ведет к человеку.
И дело не только в том, что в религии описывается мир, но и в том, что в религиозных символах (образах) мы говорим и можем говорить о человечестве. Они просты, емки и ничего более простого и емкого по содержанию, чем религиозная символика не придумано, — а тем более для описания человека в мире и мира в человеке. "В библии даны все характеры" (Ф.Достоевский). Религия есть самое доступное и самое сложное, точнее, синтетическое сознание, на которое способен человек. И вообще ведь писать ни о чем нельзя, невозможно, как только о человеческом и божественном. Мира нет или он сомнителен с точки зрения метафизики. Есть континуум имманентного и трансцендентного, души и бога, в котором мир есть промежуточная реальность. Но это в максимуме, а в минимуме сущее сводится к понятию (или представлению). То есть всякое понимание возможно в пределах отношении души и бога, а понятие есть сужение их до сущего или фиксация промежуточной реальности как сущего.