– Постарайся забыть о мире, – говорил он ей, – не позволяй уму своему рассеиваться, отгони страх и сомнение, чтобы они не отвратили тебя от доброго начала. Направь к Богу все мысли и чувства свои, и ты убедишься в неизреченной милости Господней, ибо в смиренной молитве душа примиряется с Господом и свет Божественный является ей. Сложи с себя драгоценные украшения, надень бедную одежду, вспоминай о своих грехах, моли Бога, чтобы Он помог тебе раскаяться и начать новую жизнь, и твердо уповай на Него. Он милосерд и благ; Он сам идет навстречу к тому, кто искренно желает приобрести Его; Он радуется покаянию грешника.
Священник удалился. Евдокия, оставшись наедине с Германом, еще много расспрашивала его об образе жизни христиан, об иночестве. Потом и Герман ушел, обещав Евдокии молиться за нее и посетить ее опять через неделю.
Евдокия приказала служителям своим не допускать к ней никого в продолжение этого времени и заперлась в своей комнате.
По прошествии семи дней Герман, по обещанию своему, пришел к Евдокии. Она похудела и изменилась от бдения и постоянной молитвы, но небесная радость сияла на бледном лице ее, и сердце ее было полно любви и упования. Господь Бог, по неизреченной благости Своей, укрепил ее веру чудным видением, о котором она рассказала Герману.
– Меня вдруг как будто осиял чудный свет, – говорила она, – и ангел светлый и прекрасный, взяв меня за руку, вознес от земли в небесный рай. Там лики святых душ встретили меня радостно, называя сестрой. Но вдруг страшный образ диавола показался в воздухе. Он в ярости скрежетал зубами и, устремившись на меня, старался вырвать меня из рук ангела. «Эту ли душу хочешь ты ввести в небесные чертоги? – восклицал он. – Она провела жизнь свою в грехе, она служила и угождала мне, она моя!» Ангел защищал меня, и вдруг послышались с неба слова: «Богу милосердому угодно даровать спасение грешникам кающимся. Пусть душа сея совершает подвиг свой, и Я буду с ней во все дни жизни ее». При этих словах диавол исчез, и ангел, возвратив меня в дом мой, сказал: «Много радости бывает на небесах, когда грешник приходит к покаянию, ибо милосердный Отец Небесный не желает, чтобы погибла душа человеческая, пречистыми Его руками созданная по образу Его. И ангелы все радуются, когда видят душу человеческую, украшенную правдой и добродетелью», – сказав это, ангел перекрестил меня и отошел на небо.
Это чудесное видение наполнило душу Евдокии твердым упованием на беспредельную милость Божию. Все ее сомнения и колебания исчезли, и, полная пламенной любви к Богу, она решилась посвятить служению Господу всю жизнь свою. Она приняла Святое крещение. Потом, по ее приказанию, собрали и положили перед ней все ее имущество: несметное множество золота и серебра, драгоценных сосудов, одежд, украшенных золотом и дорогими каменьями, жемчугов и пышных нарядов. Она попросила христианского священника употребить все эти сокровища на Церковь и на вспоможение бедным. Созвав рабов своих, она наделила их богатыми дарами, отпустила их на волю и сказала им: «Я вас освобождаю теперь от кратковременного рабства: вы же сами постарайтесь освободиться от вечного рабства диаволу, обратясь к Господу. Он освободит вас совершенно, сделав Своими детьми».
Решившись начать новую жизнь в законе Господнем, Евдокия попросила Германа отвести ее в обитель, где благочестивые жены служили Богу беспрестанной молитвой, постом и трудами. Она поселилась с ними и молилась день и ночь, оплакивая грехи свои. Когда через некоторое время настоятельница обители скончалась, Евдокия, по общему желанию инокинь, была избрана на ее место, ибо строгой жизнью своей она приобрела всеобщее уважение.
Между тем в Илиополе очень жалели об удалении прекрасной Евдокии, и многие желали вновь склонить ее к прежней жизни. Один юноша по имени Филострат, плененный красотой Евдокии, особенно скучал по ней и наконец решился идти к ней, чтобы уговорить ее возвратиться в Илиополь. Надев монашеское платье, он пошел в обитель, в которой она жила, но там не приняли его. Тогда он отправился в обитель Германа, которая находилась на небольшом расстоянии от той. Вызвав Германа, он с притворной набожностью начал говорить ему, что желает оставить суету и искушения мира и в трудах иноческого жития искать спасения души своей.
– Ты очень молод, – сказал инок. – По силам ли тебе будут труды и лишения, которые подчас тягостны и нам, привыкшим уже к духовной борьбе?
– И в молодости совершаются трудные подвиги, – возразил Филострат. – Вот, например, Евдокия: не оставила ли она все, чтобы служить Господу? Не утаю от тебя, святой отец, что ее пример возбудил и мою ревность. Если она в цвете юности и красоты презрела роскошь и удовольствия, чтобы тесным путем лишений и трудов идти вослед Христу, то почему бы и мне не быть способным на такой подвиг? Если бы мне только увидеть ее; я уверен, что ее слова и ее пример дали бы мне новые силы к трудному подвигу.