— Я надеюсь, мы услышим о твоем прогрессе на этом пути в течение последующих нескольких месяцев?
Я пожал протянутую Лукой руку, и поцеловал его сначала в левую, а потом в правую щеку.
— Ты можешь рассчитывать на это.
— Я слышал, Озеро Мичиган прекрасно весной. — пошутил он и направился в сторону двери. — Увидимся на похоронах завтра вечером.
— Да.
После его ухода, Текс и я еще какое-то время сидели за столом в тишине.
— Он настоящий осел. — вмешался женский голос из кухни.
— А, Мил. — я схватил еще один бокал. — Рад, что ты смогла присоединиться к нам. И Лука не осел, он просто… человек с большим могуществом.
— О, я знаю. — она взяла стакан. — Я говорила не о нем. Я говорила о Чейзе.
Я поднял свой бокал.
— Тогда мы с тобой в согласии. Ура.
Она закрыла глаза и сделала большой глоток Мерло.
— Вы нужны мне, ребята. Больше, чем когда бы то ни было.
— Уау, это была самая лучшая вещь, которую она когда-либо нам говорила, Никсон. — Текс подмигнул ей, она нахмурилась и села.
— Мы будем помогать столько, сколько сможем. — я посмотрел в темнеющее небо за окном и сосредоточился на том дне в будущем, когда смерть перестанет маячить над нашими головами.
Глава 55
Чейз
Это официально.
Я ненавижу похороны.
Кремация. Вот мое будущее. К черту, ни одного шанса, если я позволю моим друзьям и семье пройти через несколько часов пыток только для того, чтобы пережить все воспоминания, а затем зарыть меня в землю.
Я поправил галстук и надел свои очки-авиаторы, чтобы спрятать налитые кровью глаза. Я был на взводе с тех пор, как проснулся, потому что помнил о Мил и ее словах. Предложение. Черт, это не может быть чем-то хорошим. С каких пор эта девушка стала нуждаться хоть в чьей-нибудь помощи?
Проповедь была недолгой.
Никсон и я были первыми, кто положили лепестки цветов на гроб, позади нас шли Текс, Фрэнк и Лука, а затем девочки.
Никто не плакал.
Мой желудок будто скрутило узлами в тот миг, когда гроб был опущен в землю. Начался дождь.
Уау, такое чувство, будто Господь был в курсе моего настроения и решил сделать его еще хуже. Мы спели на Сицилийском, а затем пастор пробормотал благословение.
Я услышал вздохи позади меня и обернулся, увидев, как Трейс спрятала лицо в куртку Никсона.
Десять секунд. Я пристально смотрел на них десять секунд. Я даже сделал шаг в их направлении. Я столько чертовых раз был использован в качестве утешителя для нее, что ее плач вызвал во мне бессознательную реакцию коленного рефлекса. Я хотел быть единственным, чтобы ловить эти слезы.
Она стянула свои темные очки, а затем посмотрела в мою сторону.
Я должен был отвернуться.
Но я не мог.
Я был как будто заморожен.
В десяти шагах, она была всего в десяти шагах передо мной.
Мои челюсти сжались, когда она очень медленно шагнула в мои объятия и обняла меня. Я положил подбородок на ее голову и обернул руки вокруг ее тела.
Никсон посмотрел в нашу сторону, послал мне небольшой кивок и удалился.
Я не знаю, сколько времени мы стояли вот так. Минуты? Часы? Люди вокруг завели разговоры. Некоторые уехали сразу же после того, как закончились похороны; другие остались, чтобы пожать руку Никсону.
А я? Я обнимал девушку, которую любил.
— Прости меня, я была зла на тебя. — прошептала Трейс. — Я просто… я не знаю, я не хотела, чтобы это было настолько ужасно, но мне кажется, именно так все и будет, не правда ли?
— Да. — выдавил я. — Это будет паршиво, но… — я посмотрел на яму, в которую только что опустили тело Феникса. — Ты должна знать кое-что. — Я поцеловал кончик носа Трейс. — Я всегда буду здесь, для тебя. Всегда. Я обещаю, что буду стараться двигаться дальше, если ты пообещаешь мне одну вещь.
— Какую? — ее глаза блеснули.
Я кивнул в сторону Никсона.
— Устрой ему настоящий ад.
Ее лицо расплылось в улыбке. Я чувствовал, что выражение моего лица соответствует ее выражению, а затем мы вместе рассмеялись. Она подарила мне еще одно, последнее объятие, а затем убежала в руки к Никсону, которые уже ждали ее.
«Спасибо». — шепнул я ему одними губами.
Он кивнул и ушел вместе с ней.
— Привет, спящая красавица. Не обо мне мечтаешь? — послышался голос Мил из-за моей спины.
Что ж, сейчас не очень подходящее время, чтобы оплакивать мое разбитое сердце, когда я имею дело с дьяволом и похмельем, и все в одно и то же утро.
— Спасибо за твою… э-э, помощь, Мил.
Она скрестила руки, заставив платье плотнее обтянуть ее маленькое тело. Черт побери, и при этом она была словно крошечный чемоданчик ярости. Начиная от ее темных волос и заканчивая действительно прелестными длинными ногами и светло-голубыми глазами. Если бы она не была так враждебно настроена, часть моего ума уже бы подумывала о том, как увлечься ею.