Мэгги словно ударили под дых. Она цеплялась за это фото юного Стивена с сенатором-ветераном так же крепко, как Анна Эверетт. Но теперь уже нельзя было не слышать того, что сказал Во.
— Значит, Вик Форбс работал на вас, — сказала она наконец. — И эти его угрожающие послания были на самом деле от вас.
Он ударил ладонью по столу — с такой силой, что хрустальные бокалы зазвенели.
— Да нет же! То, что делал Форбс, — гадость и дешевка!
— То есть он на вас не работал?
— Форбс? Он работал на нас много лет назад. Он предоставил нам информацию о пожаре в отеле, он выследил там Бейкера. И о психиатре тоже он рассказал. Мы тогда уничтожили историю болезни, все записи и все счета, чтобы они уже не могли всплыть.
— А как вы это сделали? — удивленно спросила Мэгги.
— Проникли в кабинет врача. Тоже мне, большое дело. Так что Форбс помогал нам только поначалу. А потом уже нет. Он поступил в ЦРУ, уехал в Гондурас и выпал из поля зрения. И вдруг на прошлой неделе мы видим его по телевизору с этими его дикими обвинениями.
— Это не по вашему приказу?
— Вы с ума сошли! Он все испортил! Он нас обманул, решив воспользоваться этими сведениями для себя. Уж не знаю зачем. Может быть, из ревности. Он ненавидел Бейкера. Так или иначе, нам стало ясно, что надо его остановить. Он грозил уничтожить наш ценнейший актив — без этих документов как нам воздействовать на Бейкера?
Мэгги стала думать. Боль в сломанных ребрах усиливалась. Ей необходимо было переменить положение, и она подвинулась на дюйм-другой, насколько позволяли ее путы.
— Вы сказали, что он работал на вас давно. А как же так вышло, что он знал об иранских деньгах?
— Это как раз подтверждает, что он на нас не работал. Потому что даже мы об этом не знали. По нашим сведениям, это самостоятельная инициатива Тегерана: муллы решили нагадить Бейкеру. Но этот Форбс был просто одержимый. Не удивлюсь, если он проследил путь каждого пожертвования Бейкеру.
— И вы убрали его с дороги. Подослали в стрип-клуб приманку, выманили его и убили.
Во ничего не сказал.
— Остроумный план, — продолжала Мэгги. — Вы убили Форбса, и в следующий момент вся блогосфера кричала, что Бейкер — это Тони Сопрано.
— Что ж, непредусмотренные последствия.
— Его едва не подвергли импичменту!
— Я думаю, все устаканилось и вернулось на круги своя, — возразил он.
— Вы хотите сказать… — Она затрясла головой, не в силах закончить фразу. Значит, даже эта история о сенаторе-республиканце и его лоббистке пошла от Во и его людей. Они повсюду. И тут на смену усталости и боли пришел гнев.
— А Стюарта за что? А Ника? Зачем было их убивать?
— Стюарт в телефонном разговоре с вами сказал, что предложит Бейкеру уйти в отставку. Мы не могли этого допустить, пока банковский билль не уничтожен.
— И вы убили его.
— В заключении коронера сказано, что он сам лишил себя жизни. Что же касается Ника, — продолжал он, — боюсь, что это ваша вина. Вы втянули его в это дело. Он узнал про полет этого судна, — он повел рукой, имея в виду самолет, — в Новый Орлеан. Он хотел напечатать об этом в газете. Мы не могли рисковать, ни в коем случае.
— Так почему вы не убили меня?
Во слегка улыбнулся. От его улыбки кровь стыла в жилах.
— Повторяю, дорогая Мэгги, вы принесете нам больше пользы живая. Вы будете работать на нас. Будете вести переговоры. Это ведь ваш конек? Мэгги Костелло, знаменитый переговорщик. Кроме того, вы близки к Бейкеру, вы из тех немногих, кому он доверяет. Через десять минут мы приземлимся в Вашингтоне, округ Колумбия, и вы отправитесь на встречу с президентом.
Вашингтон, округ Колумбия, понедельник, 27 марта, 20 ч. 16 мин.
Автомобиль плавно несся мимо мемориала Джорджа Вашингтона, воды Потомака поблескивали в лунном свете. У Мэгги отобрали телефоны, чтобы она не могла предварить свой приезд. Она должна была подойти ко входу для туристов и объяснить, кто она такая.
Во не мог ее отпустить без угроз. Стоя на летном поле и садясь в один из двух подъехавших к самолету блестящих лимузинов, он говорил:
— Мэгги, я верю, что вы оправдаете свою репутацию: достигнете лучшего результата, чем достиг бы я, и донесете до Бейкера все, что я сказал, так, чтобы Бейкер понял: выбора у него нет. А если вы начнете проявлять героизм, то оба поплатитесь. Жестоко поплатитесь. А также поплатятся те, кого вы любите.
С тем он и уехал, оставив ее под присмотром всего лишь одного телохранителя. Они подъехали к Белому дому, и телохранитель кивнул, предлагая ей выйти и отправляться выполнять задание.