— С-спасибо? — Яша протянула руку, принимая неожиданный подарок —…А оно какое-то волшебное?
— Разумеется, волшебное. Надень и глянь.
Девушка послушно продела руку сквозь браслетик, огляделась — и, вау.
— Какая красота!! А это все — ваше волшебство, да?
— В основном, да. — С гордостью в голосе ответил Ярослав Вернидубович. — Хотя заезжие детишки тоже порой изрядно плетут, всякое.
Домики, деревья и даже сам воздух были пронизаны искристо-зелеными, оранжевыми и розовыми ручейками и пылинками, превращая сумеречный лагерь в новогоднюю елку.
На автобус девочки сели сильно позже, чем планировали, с одинаковыми нитками бисера на запястьях и наполненные спокойной, теплой и усталой радостью.
После этого дни начали незаметно протекать один за другим, более похожие на предыдущий, кажущиеся чуть менее безумными и выбивающимися из колеи. Яша просыпалась, собиралась и шла в школу. Отсиживала шесть-семь уроков, при возможности болтая с Таней и в основном игнорируя остальных одноклассников, как и прежде, не желая привлекать к себе негативное внимание. После школы ведьмочки, в зависимости от количества домашки, либо действительно шли домой к одной из них и корпели над тетрадями, либо ехали в лагерь к лешему и практиковались в магии.
Это оказалось гораздо медленнее и тяжелее, чем Яша предполагала: хотя сырой и грубой Силы в ней, как и в Тане, было много, обернуть свои мозги вокруг чего-то настолько нового, ни на что не похожего и трудно описываемого словами было, мягко говоря, некомфортно и трудозатратно.
У Тани было несколько больше опыта и с самого начала не было таких проблем со всякими непонятно откуда взявшимися блоками, так что блондинка уверенно опережала Яшу. Это самую малость жалило обидой и ощущением несправедливости, но ведьмочка проглатывала эти дурацкие чувства, давила их в зародыше, и сосредотачивалась на прекрасном ощущении того, что, наконец-то, у нее есть подруга, настоящая, с который у нее много общего, и с которой они вряд ли расстанутся в ближайшее время.
Быть рядом с Таней ощущалось легко, приятно, спокойно. Блондинка будто бы носила за собой ауру невозмутимости. Яша бы, наверное, начала сомневаться и решила бы, что она Тане только докучает своей сбивчивой болтовней и всеми этими написанными на лице жирным капсом эмоциями, и дурацким обыкновением рассказывать кучу подробностей о себе и своей жизни. Вообще, Яша так и делала время от времени, вдруг резко одергивая себя мысленно и затихая на несколько часов. В последнюю очередь ей хотелось утомить и отпугнуть подругу, с которой они удивительно быстро нашли общий язык и начали делиться историями из жизни и мыслями, с удивлением находя множество совпадений. Эта социальная ниточка была слишком важна и ценна, такая необходимая отдушина от всех стрессов и расстройств.
Волшебным (ха-ха) образом другая ведьмочка словно читала Яшины мысли и принималась в ответ рассказывать длинную и детальную историю о себе, или угощала ее чем-нибудь, или брала за руку, или просила списать домашку, или- в общем, (не?)намеренно помогала Яше почувствовать себя тоже полезной-нужной-востребованной в этих отношениях. Яша мысленно вздыхала с облегчением, и ее отпускало на некоторое время.
После «тренировок колдовства», в ходе которых Таня оттачивала точность и аккуратность приходящих ей в голову фокусов, а Яша пока в основном училась контейнировать выбросы магии, делать нарушающие привычные законы физики штуки, когда надо, и не делать их, когда не надо, усталые девочки разбредались по домам. После Яша зачастую делала еще кое-какую домашку, тихо радовалась, что до нее не особенно докапываются с домашними делами, и вырубалась.
И на следующий день все повторялось.
Казалось бы, все хорошо. Все просто замечательно! Она вывозит учебу, в этом году особенно тяжкую из-за ненавязчивой подготовки к ЕГЭ по всем предметам, и погружение в магическую реальность, и дома по мелочи делает достаточно, чтобы не выглядеть совсем уж неблагодарной дочерью. В конце концов, она не поехала крышей, не начала пить/курить/колоться, и не забеременела в шестнадцать. Уже, по идее, есть повод порадоваться, или хотя бы не чувствовать этого тоскливого разочарования.
Однако эти глупые эмоции, эти дурацкие мысли о том, что все недостаточно- что она недостаточно- они просто… Появлялись в ее голове время от времени, все чаще. Занимали уголок сознания и отравляли ее существование, портили настроение и высасывали силы.
И если раньше негатив всегда выражался у нее «внутрь» — в виде собственных, достаточно тихих, страданий, никогда не нацеленных на окружающих, наоборот, с попыткой доставить людям вокруг как можно меньше неудобств… То теперь, теперь крошечная, но существующая, самодурственно-самовлюбленная и избыточно самоуверенная часть ее почувствовала вкус силы. Могущества. Способности контролировать и пугать других. И теперь эта часть ее хотела отвечать силой и грубостью и эпатажностью на грубость и несправедливость и обидные едкие комментарии одноклассников.
Не раз и не два Яша ловила себя на фантазиях о том, как она могла бы при помощи магии насолить острым на язык грубиянам, непонятно что забывшим в старшей школе. На размышлениях о том, что именно она бы сделала от испуга, если бы какой-нибудь гадкий пьяный мужик полез к ней приставать по дороге домой вечером.
Однако все эти темные мысли оставались лишь мыслями: в ту самую секунду, как ведьмочка оказывалась лицом к лицу с ситуацией «бей или беги», даже самой безопасной и симулированной, она замирала на месте, как вкопанная, а после пары секунд дергано и неловко старалась оказаться как можно дальше от пугающей штуки. И в момент испуга ей совершенно не приходило в голову, что у нее, вообще-то, теперь в распоряжении есть магия. А после расстраивалась и пыталась снова, и вновь ничего путного не получалось, подкидывая дров в тлеющую гору разочарования и самобичевания по любым мало-мальским поводам.
И весь этот негатив — утомление и обида и раздражение и злость — копился, бурлил и тлел где-то глубоко внутри, теперь отказываясь тихо осесть на дно и «превратиться в торф».
И оно требовало выхода.
Так что, на самом деле, Яше стоило ожидать, что рано или поздно она сломается и сорвется, и представлять, к чему оно может привести.
Глава 8. Прогулка
Телефон Тамары Ивановны издал нежные переливы мелодии из заставки популярного сериала:
— Да, Елена Викторовна? Сейчас? Хорошо. — Учительница захлопнула чехол телефона, встала и с торопливым «решайте с двадцать третьего номера до двадцать девятого в распечатке, приду проверим» выскочила из кабинета. По классу пробежала волна одобрительно-облегченного гудения.
Яша размяла забитые мышцы ладони и принялась строчить решение ненавистной банковской задачи. В теме она разобралась, и решала почти всегда правильно, но задание все равно было какое-то дурацкое. Хотелось закончить с ним поскорее и до самых экзаменов не вспоминать больше.
По комнате пронеслась громкая, слегка хриплая пародия на шепот:
— Дамбровская! Эй, Дамбровская! Дай списать!
Яша поджала губы, обернулась — да, действительно, он самый — и уткнулась обратно в свой листочек, игнорируя одноклассника.
Никита Дециль подошел ближе, опустил ладонь на ее парту (совсем не угрожающий жест, да, вот ни капельки), и продолжил:
— Ты что, глухая? Я сказал, дай списать.
— А если у меня опять неправильно?
— Да пофиг уже, дай!
— Отстань.
— Да что тебе, жалко, что ли?
— Я сказала, оставь меня в покое! — Яша и сама удивилась тому, как легко и быстро распалилась и разозлилась, и в порыве эмоций начала размахивать руками, пытаясь отогнать одноклассника.