Результаты баллистической экспертизы свидетельствовали, что ещё не служивший в армии Алексей неожиданно проявил задатки ворошиловского стрелка, ибо из шестнадцати произведенных им выстрелов в цель попали пятнадцать, а десять из них оказались смертельными. Но даже если такое по теории вероятности раз в сто лет и случается, то другие факты только фантастическим везением никак не объяснить. Первый выстрел в Антонину с террасы, по данным специалистов-трассологов, производился из нижней точки, скорее всего с пола, то есть убийца лежал на террасе, поэтому кстати и мог хорошо прицелиться. А Алексей неоднократно повторял, что стрелял стоя. И еще более удивительное во всей этой истории, почему всё время, пока Алексей расправлялся с отцом, Антониной, и Яношем, произведя в общей сложности семь выстрелов, Ирэн продолжала как ни в чем не бывало сидеть на диване, покорно ожидая, пока очередь дойдёт до неё.
Совершенно непонятно, почему, добивая отца в коридоре и находясь буквально в метре от двери, идущей в салон, он совершает круг через всю террасу, чтобы оказаться в том же самом салоне, проломив при этом стеклянную дверь. Удивительно, почему Янош, спускаясь со второго этажа направился в салон, где в тот момент раздавались выстрелы, и при этом не заметил лежащего на полу в луже крови Николая Моничева. Может быть, у него не было выбора – в коридоре стоял второй убийца и Янош предпочел направиться навстречу Алексею, не предполагая, что идёт навстречу своей смерти.
В любом случае всем этим загадкам есть только одно разумное объяснение – у Алексея Моничева был по крайней мере один сообщник, если, конечно, первым убийцей был сам Алексей.
Добраться до истины и узнать, что на самом деле произошло в Телках вечером 5 ноября 2000 года, хотели не только в Будапеште. В Белоруссии, откуда родом Моничевы, проживали мать Николая и его старший брат Савелий. Ему не даёт покоя вопрос: как мог племянник убить его брата? Чем больше ему становятся известны подробности той ноябрьской ночи, тем больше он начинает сомневаться в виновности Алексея, и он решается на собственное расследование. Кроме того, он пытается разобраться в запутанных делах Николая, который, окончательно перебравшись в Будапешт в конце 1999 года, полностью свернул бизнес в России, перевел все активы в Венгрию, и оформил все на родственников Антонины Гамазовой.
События вскоре приняли совершенно неожиданный поворот. В начале декабря прошлого 2001 года на одном из допросов Алексей делает сенсационное заявление: он никого не убивал! Вообще. Всё сделали ворвавшиеся в дом вечером люди в черной одежде с масками на лицах. Перестреляв всех, они под страхом расправы над оставшимися близкими Алексея заставили юношу взять убийство на себя. Говорили люди в черном по-русски.
Новое заявление Алексея Моничева вызвало бурную реакцию в СМИ. Но в будапештской прокуратуре это заявление восприняли на удивление спокойно. Представители следствия утверждали, что в юридической практике намного существеннее первое признание подозреваемого, особенно если оно сделано после задержания; а теперь, мол, мальчик испугался сурового наказания и начал запутывать следствие. Совсем другого мнения придерживается защита, и в частности Жжольт Беко, адвокат Алексея: «Он сделал это признание, потому что убийцы его заставили, они пригрозили тем, что могут убить его семью, то есть тех кто остался, то есть мать, которая является самым дорогим для него человеком. Поэтому он был вынужден пойти на этот шаг и дать эти показания. То есть поменять показания на жизнь матери».
Именно матери Алексей рассказал правду на одном из первых свиданий с ней. А затем и дяде – Савелию Моничеву. И они уговорили его сказать полиции всё как есть.
Теперь я изложу тебе свои опасения, Andrew. Эти двое, мать и дядя Алексея, не имеют здесь в Будапеште достаточно связей. Доступа к деньгам и имуществу погибшего у них тоже нет – за особняк, машину, и недвижимость им предстоит судиться с родственниками Антонины (там вообще всё крайне запутанно, Соня и Крисси плохо идут на контакт, они ведут свою игру и видимо хотят прикарманить кое-какое имущество, а деньги на банковском счету исчезли вместе с ноутбуком и красной папкой). Поэтому против нашей полиции родственники Алексея бессильны. И они не нашли другого способа переломить ситуацию, кроме как поставить мне ультиматум: либо я помогаю им вытащить Алексея, либо они отнимут у меня Лизу. Мол, докажут родство со стороны родственников обоих родителей, Николая и Антонины, и добьются признания удочерения незаконным.