Выбрать главу

Адамов Григорий

Изгнание владыки (Часть 1)

Григорий Борисович АДАМОВ

Изгнание владыки

Часть 1

"Изгнание владыки" - увлекательный научно-фантастический и приключенческий роман Г. Адамова, автора широко известных книг "Тайна двух океанов", "Победители недр" и др. ...Советские люди, успешно осваивают Арктику, превращают ее в цветущий край, не знающий холода. На их пути встречается много трудностей: суровая природа, происки вражеских агентов, стремящихся во что бы то ни стало помешать росту могущества нашей страны, и т. д. Начинается острая борьба, полная необыкновенных приключений... С начала и до конца книга читается с неослабевающим интересом.

Напрасно строгая природа От нас скрывает место входа С брегов вечерних на восток. Я вижу умными очами: Колумб Российский между льдами Спешит и презирает Рок.

Ломоносов, 1752,

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПЕРЕБЕЖЧИК

Была полуденная тишина. Южное августовское солнце стояло высоко. Свободные от нарядов бойцы спали в прохладных спальнях, другие занимались в тени деревьев с собаками, разбирали и чистили оружие, проходили теоретический курс стрельбы. Шла обычная, будничная жизнь заставы. В кабинете начальника инспектор Министерства государственной безопасности майор Комаров знакомился с работой заставы. Самая значительная часть нарушений падает на перебежчиков из-за кордона. Работа органов государственной безопасности здесь, на границе, очень сложна. О каждом перебежчике из-за границы надо навести справки, проверить его показания, жалкие документы, обрывки бумажек, с которыми люди часто перебираются через границу. Все это надо сделать в невероятно трудных условиях, когда источники справок и необходимых сведений находятся за границей, и сделать это надо в кратчайший срок. Вот и сейчас на этой маленькой заставе оказалось семь человек, задержанных при переходе границы. Их отправляют сегодня в районный центр. Впрочем, один находится здесь уже почти двадцать дней. - В чем дело, товарищ Никитин? - отрывая глаза от ведомости и подымая круглую бритую голову, спрашивает майор. - Почему Кардан так долго задерживается у вас? - А это один из неудачников, товарищ майор, - ответил Никитин. - Его подстрелили, когда он собирался переплыть речку. Все-таки он нашел в себе силы, чтобы добраться почти до самого нашего берега, но метрах в трех от него начал тонуть. Подоспели наши бойцы. Степанов бросился в воду и вытащил его уже почти без памяти. - Так... - проговорил Комаров. - Рана была серьезная? - Нет, не очень. В бедро. Но крови потерял много. Бойцы перевязали его и сейчас же доставили сюда. Наш врач немедленно переправил его в совхозную больницу: надо было извлечь пулю. - Какая пуля? - Винтовки Сандерса. - Как он себя чувствует сейчас? - Оправился. Три дня назад его выписали из больницы. А первые дни был в тяжелом состоянии. Нервы, должно быть, не выдержали. То смеялся, то плакал, умолял не выдавать его. - Сведения о нем передали районному управлению? - Передал на другой день после задержания. Кардан бежал из концентрационного лагеря под Котолани. Районное управление довольно быстро проверило его показания, пока он был еще в больнице. В котоланской газете помещены объявление коменданта лагеря о бегстве Кардана, его портрет, приметы и обещание награды за его поимку. Приметы сходятся. Районное управление предложило мне направить Кардана в его распоряжение. По-русски Кардан не понимает, но хорошо знает французский язык. - Так, так... - задумчиво сказал Комаров, потирая чисто выбритый подбородок. - Ну, давайте посмотрим задержанных. - С кого желаете начать? - Да по порядку... Кто у вас первый? - Комаров посмотрел в список. Корнелиус? Ну, давайте Корнелиуса. Старший лейтенант протянул руку к аппарату, стоявшему на столе, и нажал кнопку. Серебристый экран аппарата засветился, и тотчас же на нем появилась высокая комната с опущенными на окнах шторами. В углу стояла койка, возле нее стол и стул. На столе - раскрытая книга, графин с водой, стакан, письменный прибор. На койке спал человек, повернувшись лицом к стене. - Ну, с Корнелиусом придется отложить знакомство, - заметил майор. - Отсыпается, - усмехнулся старший лейтенант. - Первые два-три дня они всегда спят без просыпу. Следующий по списку, кажется, Ганецкий? - Да, давайте Ганецкого. В такой же комнате, как и предыдущая, Ганецкип - маленький истощенный человек с грустными глазами и длинными, печально опущенными усами озабоченно рассматривал у окна свой разбитый сапог, стараясь подвязать бечевкой отвалившуюся подметку. - Гм... Да... Задача нелегкая, - проговорил Комаров. - Вы бы ему, товарищ Никитин, выдали сапоги из специального фонда. Ну, давайте дальше. В следующих комнатах кто читал, кто беспокойно ходил из угла в угол, кто писал. Кардан, коренастый человек со смуглым, худым лицом, тонким горбатым косом и густыми черными усами, стоял спиной к окну и внимательно рассматривал в небольшое зеркальце какое-то пятнышко на подбородке, прилаживаясь и так и этак, вертя перед собой зеркальце в разные стороны. Потом вдруг улыбнулся, отложил зеркальце, опустил голову и начал медленно крутить ус, потом досадливо дернул его несколько раз книзу и прошелся по комнате. Остановился у стола под окном, задумчиво глядя вдаль. Постоял с минуту, повернулся и, ероша густые, нависающие над лбом волосы, возобновил медленное хождение по комнате. Под волосами на лбу мелькнул небольшой розовый шрам. Майор Комаров молча и внимательно наблюдал. - Шрам на лбу указан в приметах? - спросил он, не отрывая глаз от экрана. - Указан, товарищ майор, - ответил начальник заставы. - Об усах что-нибудь сказано? - Да. "Черные и густые". - Больше ничего? - Больше ничего. Да ведь усы вообще не примета. Сегодня есть, а завтра сбрил. - Конечно, но поскольку они имеются... Кардан подошел к стулу, сел, откинулся на спинку, свободно и непринужденно закинул ногу на ногу и протянул руку к столу за раскрытой книгой. Опустив голову, начал читать. Небольшая смуглая рука мягким, почти неуловимым движением длинных пальцев перевернула страницу. Кардан читал. Комаров не сводил с него внимательных, спокойных глаз. Снова мягко перевернута страница... В кабинете продолжается молчание. Начальник заставы с легким нетерпением посматривал то на майора, то на экран. Не поворачивая головы, Комаров наконец тихо спросил: - В показаниях профессия указана? - Указана, товарищ майор. Электрик-монтажник. - Сколько лет работает? - Двадцать лет, с восемнадцатилетнего возраста. - Где работал последние годы? Начальник заставы перелистал папку с бумагами. - На заводе электрооборудования Фидера в Полтони. - Кем работал? - Чернорабочим. - Долго был чернорабочим? - Два года восемь месяцев. - Имеются подтверждения? - Имеются. - Какое образование получил? - Низшая электротехническая школа в Таворе. - Так... Не поднимая головы, Кардан вынул из кармана куртки папиросу, закурил, затянулся и с гримасой отвращения бросил папиросу на плоскую пепельницу. - Какие папиросы курит Кардан? - неожиданно спросил майор, резко подавшись к экрану. Начальник заставы растерянно взглянул на Комарова. - Право, не знаю... - Узнайте, пожалуйста. - Есть, товарищ майор. Начальник заставы нажал кнопку на столе. Через минуту в кабинет вошел боец, заведующий хозяйством. - Вы снабжаете нарушителя Кардана папиросами? - Я, товарищ старший лейтенант. - Какими? - "Весна", товарищ старший лейтенант. - "Весна"? - вмешался Комаров. - Это, кажется, третьесортные папиросы? Вы всех задержанных снабжаете ими? - Они получают папиросы и табак по личному выбору и вкусу, товарищ майор. Кардан пожелал простых папирос. Сказал, что к другим не привык - Ах, вот как! Ну, тогда понятно. Кстати, вы, кажется, сказали, что он говорит по-французски. Что, он жил во Франции? - Да, он показал, что несколько лет работал там. Начальник заставы отпустил бойца. Комаров медленно встал и выключил экран телевизора. Майор был высок и широкоплеч. Мощная, словно литая шея, большая круглая, чисто выбритая голова. Бритое загорелое, несколько полное лицо с крупными чертами, крутой лоб, серые спокойные глаза под густыми, чуть рыжеватыми бровями. Плотно сжатые, красивого рисунка губы, тяжелый, почти квадратный, выбритый до лоска подбородок. Заложив руки за спину, легким для своей плотной фигуры шагом Комаров прошелся по кабинету. - Да... - проговорил он. - Интересный тип... Старший лейтенант ничего не ответил, продолжая испытующе смотреть на Комарова. Он слишком хорошо знал этого известного в их профессиональных кругах "следопыта", чтобы не придавать значения даже простому его раздумью над чем-нибудь. - А где мой лейтенант? - спросил майор. - Где Хинский? - Еще не вернулся с объезда постов на линии. Рано утром уехал. - Так... так... Комаров подошел к столу, к телевизору, и вновь включил комнату Кардана. - Все-таки курит... - заметил Комаров, внимательно глядя на экран и думая, по-видимому, о чем-то другом. - Почему "все-таки", товарищ майор? - позволил себе спросить старший лейтенант. Комаров поднял на него глаза. - Почему "все-таки"? - медленно повторил он вопрос. - Он же не любит этих папирос. Они ему противны... Но если бы только папиросы... - раздумчиво, словно размышляя вслух, продолжал Комаров, играя карандашом. - Вы не заметили его манеры держаться, сидеть на стуле, перекладывать ногу на ногу? Свободные, легкие манеры... не угловатые манеры человека тяжелого физического труда. Два года восемь месяцев чернорабочим и три года тяжелых работ в концентрационном лагере! За это время любой профессиональный интеллигент огрубеет! Брови старшего лейтенанта медленно поднимались. - И это не все... - продолжал Комаров. - Как он читает? Вы обратили внимание? Книга не случайный, редкий гость в его руках. Он привык к ней, умеет обращаться с ней. Как бережно его пальцы перелистывают страницы! Привычно, легко, уверенно. Разве так читают люди с огрубевшими пальцами, с привыкшими к тяжелой работе руками? В дверь постучались. Послышался молодой, звонкий голос: - Можно? - Да, да... входите! - оживленно сказал Комаров. В кабинет быстро вошел молодой лейтенант, высокий, стройный, загорелый, с живыми черными глазами под густыми, почти сросшимися на переносице бровями. Он принес с собой веселое молодое оживление. Со сдержанной лаской в глазах и улыбке Комаров взглянул на него и спросил: - Ну, как посты, Лев Маркович? Как погранлиния? - Могу доложить, товарищ майор: работают отлично. Внимательность и четкость работы бойцов прекрасные. Как ни старался сбить, ничего не вышло. Вот только, - обратился Хинский к начальнику заставы, - на отрезке "Семи дубов" линия инфракрасных сторожей1, кажется, у вас не совсем надежна. За маленьким бугорком мне удалось скрытно проползти. Правда, ваша собака... кажется, Рекс... услышала... Я все же указал старшине... - Ну и отлично, - сказал Комаров. - Садитесь, Лев Маркович. Хинский сел, снял фуражку и вытер загорелый лоб. - Фу! Устал чертовски! Солнце палит невозможно... А на самом солнцепеке, на лужке, - со смехом обратился он к Комарову, - какой-то чудак-старичок уселся и бреется. Зеркало шатается на пеньке, никак не держится, он его и так и сяк поправляет, устанавливает, а оно все валится. Старик ругается, отплевывается, лицо все в мыле... Мы со старшиной минут пять стояли, наблюдали с дороги, помирали со смеху. Кто это, товарищ старший лейтенант? - А! - рассмеялся Никитин. - Это дедушка, пастух соседнего совхоза. Между прочим, человек образованный, правда по-старинному. Знает французский язык и постоянно пользуется нашей библиотекой. Он здесь каждый день бреется, как только загонит скот от жары в лес. Большой чудак, строгий старик. Держит себя очень респектабельно и выражается всегда высоким штилем. Комаров и Хинский смеялись. - Вероятно, большой чудак этот ваш пастух. - Ну, ладно! Шут с ним, с этим чудаком, - заметил Комаров. - Давайте, товарищ Никитин, кончать. Сегодня нам с лейтенантом дальше ехать надо... - Как же с Карданом? - спросил начальник заставы. - Вот именно о Кардане-то и речь... - ответил Комаров. - Вы когда намерены отправить его в район? - Сегодня, товарищ майор. В семнадцать часов, со всей партией. - Так... Вот что, товарищ Никитин: пройдите сейчас с лейтенантом Хинским по коридору мимо комнаты Кардана, скажите лейтенанту громко, по-русски, что этот задержанный подозрителен и что сегодня в двадцать два часа вы его отдельно от партии отправите в район. Когда вернетесь сюда, продолжим знакомство с остальными нарушителями. - Слушаю, товарищ майор. Старший лейтенант и Хинский вышли. Комаров включил по телевизору комнату Кардана. Кардан продолжал читать, но уже лежа на койке лицом к Комарову. Комаров не отрывая глаз следил за ним. Книга, очевидно, очень заинтересовала Кардана. Страницы равномерно и быстро переворачивались одна за другой. Прошло несколько минут. Вдруг брови дрогнули, глаза, расширившись, неподвижно остановились на какой-то строке, смуглое лицо Кардана стало медленно сереть. Он отложил книгу и закрыл глаза. Солнце заливало комнату жарким светом. Кардан открыл глаза, лениво повернул голову, посмотрел на окно, на поднятую кверху штору, словно борясь с желанием опустить ее. Потом медленно встал, потянулся, потрогал с болезненной гримасой кожу над губой. Взял зеркальце и, став спиной к окну, в ливень горячего солнечного света, опять начал вглядываться в отражение своего лица, пощупывая кожу на подбородке, гримасничая, поворачивая и наклоняя зеркало во все стороны. Наконец положил его на стол, прошелся несколько раз по комнате. Вдруг солнечный зайчик сверкнул откуда-то в окно комнаты Кардана, стрельнул Комарову в глаза. Скользнул на потолок, исчез, вновь появился и опять исчез где-то над дверью. Так продолжалось минут десять. Изредка, поглаживая подбородок, Комаров внимательно наблюдал за мельканием зайчика. Кардан уже лежал на койке лицом кверху, бездумно, казалось, глядя на потолок над входной дверью, невидимой на экране, куда прыгали непрерывно зайчики из окна. Комаров встал, выключил экран и, заложив руки за спину, с опущенной головой, размеренными шагами начал ходить по кабинету. На скулах его спокойного лица играли желваки. Ходил долго, потом внезапно остановился перед столом, включил в аппарат телевизора звук и вызвал районное управление. Через него соединился с Москвой и попросил к экрану заместителя министра государственной безопасности. Разговор продолжался долго. - Ну что же, Дмигрий Александрович, - сказал под конец заместитель министра, - эксперимент ваш одобряю. Но только смотрите: не по пустякам ли вы отрываетесь от более важных дел? Наблюдение за Карданом мог бы вести и менее ответственный работник. Вот на арктическом строительстве что-то неладное творится. - Василий Петрович, - глуховатым ровным голосом ответил Комаров, - я чувствую... что за Карданом скрывается что-то очень значительное. Тряхну стариной! А если я вам понадоблюсь для арктического строительства, меня всегда легко отыскать. - Я верю вашему чутью, Дмитрий Александрович. Оно вас, кажется, никогда не обманывало. - Благодарю вас, Василий Петрович. - Ну, прощайте. Желаю успеха. Комаров выключил аппарат, встал, взял карандаш со стола и, решительными шагами подойдя к большой карте района, висевшей на стене, погрузился в ее изучение.