Рунос шевельнул левым плечом — второе занято рукопожатием.
— И где у тебя сила помещается? Вот у меня — да, сила! Выпить хочешь?
— Нет, мне еще Его Величество возвращать в сознание — после снадобий мэтра Груара.
Эрик рассмеялся — так, что статуи затряслись:
— Да пусть бы хоть до утра валялся, Величество хреново! Мне выпить не с кем! Не с солдатами же. Я — еще не в походе, а поход перенесли из-за приступа Его… А глаза у тебя, лекарь, змеиные. Откуда?
— Змея одна поделилась. Ладно, пойдемте, ваша светлость. — Рунос задержал взгляд на точеном профиле Сезара Первого — Основателя. Предка всех нынешних монархов Севера, Запада и Юга.
Великий король загадочно молчит, опираясь на копьё. Салютует мечом всем проходящим через Золотой Зал. Рубины на рукояти старинного клинка при любом освещении блестят зловеще…
— Змея-то большая была? — забывший поправить титул Бастард проследил за взглядом целителя.
— Большая. Пошли. Вы же еще не передумали потом выпить?
— Ну тогда идем… А ты на него похож.
— На вашего брата или на мэтра Груара? — Рунос первым зашагал к выходу из прибежища давно умерших королей.
— Упал, что ли?! На нашего предка! — Эрик, обернувшись, указал взглядом то ли на Сезара Основателя, то ли на его сына Андре Первого. Удавшегося в материнскую породу. И схожего с отцом разве что формой носа.
Целитель промолчал.
— Слушай, Рунос, всё хотел спросить: откуда у тебя шрамы? Каторжник бывший, что ли?
— А вы как думаете?
— Да не должно бы. У них, знаешь, какие мозоли? — фыркнул Эрик. — Вот и интересно.
— Не каторжник. — На сей раз придворный врач успел распахнуть дверь сам — в коридор, на воздух. Подальше от Сезара и его родственников! — Прошу, ваша светлость.
Рунос давно не любил ночь. Ночь — это непроглядный мрак зловещей пещеры, болотные огни факелов, земляные стены. И пасть омерзительного чудовища, выползающего из широкого зева подземелья…
Ночь — непобедимое царство призрачных теней. И черных жрецов полузабытых демонов, чье имя древнее самого зла.
Рунос, Служитель Белой Матери, усмехнулся. Все в детстве боятся страшных сказок — не все попадают в них. Не потому ли он так и не изжил свой страх, что тогда проиграл? И не смог бы победить и теперь.
— Если нас поймают — нам конец! — прошептала принцесса.
Обязательно. Попасть на целый день под домашний арест — это, без сомнения, самое ужасное в подзвездном мире.
Что Жанна ночью выезжала из дворца с черного хода — не скрыть. Что брала с собой королевского врача — тоже. Правящее семейство живет на виду. Не поможет ни эскорт в темных плащах без родовых знаков, ни карета без герба.
И всё равно ночью сестра короля привлечет меньше внимания, чем днем. Ночью за каретой не увяжется толпа зевак…
В разрезе темного капюшона смуглое личико девушки кажется застывшим. Словно она решилась на нечто запредельное.
Жанна — принцесса правящей династии. Капризное, избалованное дитя. Гордая красавица, что действительно недолго проживет на суровом Востоке…
— Едем! — тот, кого давно уже называют Руносом, увлек ее в карету.
— Рунос… — шепот Жанны в полумраке почти нежен. Прохладная ручка накрыла запястье любовника. — Рунос, скажи: ты любишь меня?
— Ваше Высочество, вы обещали не задавать таких вопросов.
— Рунос, ответь… — стук колес не в силах заглушить ее тихих слов.
— Разве может подданный не любить свою принцессу?
— Ладно… — голосок девушки дрожит. Можно поклясться, сейчас она наморщит нос. Всегда так делает, когда обижается. — Я так просто спросила… Я и сама никого не люблю. Ты же знаешь: я — холодна, цинична… Я — принцесса! — ее голос окреп.
Королевский целитель не солгал. К счастью для него самого — Жанну он не любит. А если б любил — никогда бы ей об этом не сказал. Люди определенного склада очень быстро устают от своих игрушек. Слишком быстро. Принцесса — именно такова.
Неприметная (по возможности) карета остановилась. Рослый солдат эскорта распахнул дверцу.
Рунос легко соскочил на вымощенную камнем мостовую, галантно протянул руку Жанне. Та, полностью неузнаваемая в широком плаще с низко надвинутым капюшоном, вновь на миг сжала руку сообщника. Какие ледяные у нее пальцы! А его руки перестали мерзнуть еще в Храме…
Эскорт остался позади. К чернеющей изгороди кардинальского особняка принцесса и врач подошли вдвоем. Рука об руку.
— Звезд нет… — прошептала Жанна. Бросив опасливый взгляд на выстланное агатовым бархатом небо. Непроглядное, как балахон змеежреца.