- Рунос, это - конец! - девушка в очередной раз рывком села на развороченной постели. В отчаянии глядя на любовника. Во все свои бездонно-полубезумные черные очи. Отцовские. В угольных глазах покойного Филиппа тонули сотни дам. И служанок. - Если кардинал Александр умрет - меня отправят замуж куда-нибудь на Восток! А там мой муж... - Жанна истерически расхохоталась, - наутро прикажет зашить меня в мешок с камнями! И сбросить с Башни Блудниц! В Южное Море.
А вот это уже - явный упрек в адрес фаворита. Ты подвел - ты теперь и помогай выкрутиться!
Да он давно бы уже помог - догадайся Жанна раньше, сколь ее собственная жизнь зависит от жизни кардинала.
- Они все следят за каждым моим шагом! Все меня ненавидят, все! Свора шакалов!..
Ну всё, хватит.
- Жанна! - Рунос осторожно коснулся ее вздрагивающего плеча.
- Они думают, у меня есть влияние на брата! На этого кретина!..
И на кретина можно иметь влияние. И принцесса его даже имеет. Более того - оно им сейчас пригодится.
- Жанна, - повторил целитель, - если хотите, чтобы я попытался спасти Его Высокопреосвященство кардинала Александра - нам лучше поторопиться.
- Жанна?! - она лихорадочно вскинулась. В черных глазах блеснуло оживление - принцесса приходит в себя. Отлично. - Для тебя я - Ваше Высочество!
Это было бы даже забавно - будь у любовника высокомерной капризницы больше времени.
- Ваше Высочество, - терпеливо повторил Рунос, - нам лучше поспешить.
Потому что Жанна - переменчивее морских ветров. И порой напоминает леопарда на сворке. Он, конечно, почти ручной. Но порой вспоминает, что вообще-то - дикий...
- Ты это сделаешь?! - в черных очах-омутах вновь заблестели слёзы. - Рунос, проси тогда, что хочешь!..
Просить он должен, конечно, страстный поцелуй? То есть - то, что и так получит не позже этой или следующей ночи. Если их сегодня не перехватят - по пути к кардинальскому особняку.
Подыграть и в самом деле попросить? А зачем, собственно? Его... Величество Карл с трона, безумие из Карловой головы и Жанна из постели Руноса в ближайшие месяцы и так никуда не денутся.
А никаких иных просьб принцесса не выполняет. Отделывается обещаниями. Напоминаний о них не любит. А неприятные дела предпочитает откладывать лет так на пять-десять...
"Никогда и ни о чём не проси коронованных особ. Просто дождись, пока они сами тебе это предложат. И начнут уговаривать принять".
Рунос про себя усмехнулся. Старый учитель не знал, насколько лучше его самого разбирается в этом юный ученик. Мать, сёстры и брат никого не просили о смерти. И уж подавно - о такой.
- Ваше Высочество, о чём может просить столь смиренный подданный? Разве что осмелиться поцеловать вашу прекрасную руку?
- Какое еще Высочество? Жанетт! Сколько раз повторять - Жанетт! - принцесса игриво потянулась к любовнику.
Сокрушительный удар в дверь, явно нанесенный рукой того, кому сила заменяет ум, оборвал девушку на полупоцелуе.
- Я помогу кардиналу, - быстро проговорил Рунос. Пока они еще одни. - Если попаду к нему.
- Я это устрою... - принцесса бросилась ему на шею.
Алая, как большинство ее товарок во дворце, дверь жалобно затрещала под повторной атакой. А громовое "Жанна, открывай, так тебя, разэтак!" подтвердило догадку о личности визитера.
- Да подожди ты! - крикнула брату девушка.
Рунос попытался быстро и осторожно отцепить от себя слишком разошедшуюся с поцелуями принцессу. И во-первых - был неправильно понят, то есть обнят еще крепче, а во-вторых - всё равно бы не успел.
Ормхеймский Бастард вовсе не собирался ничего и никого "ждать". Третий богатырский удар превратил несчастную дверь в красно-желтый кусок дерева и настил для ходьбы. Вновь обреченно затрещавший - теперь уже под ногами Эрика. Ножищами.
Еще при Фредерике кто-то из придворных пустил слух, что бедные двери покраснели от того, что за ними творится. Смельчака королевские советники пытаются угадать до сих пор. Причем не исключено, что один из "угадчиков" - и есть сочинитель...
3
- Вы бы хоть двери запирали! - рявкнул Эрик. Мигом узрев и растрепанную, раскрасневшуюся сестру, и королевского целителя в расстегнутой на груди рубахе. Расстегнутой умелыми пальчиками незамужней принцессы.
Рунос и ухом не повел. Этот брат Жанны знает обо всём не первый месяц. И Ормхеймского Бастарда такое забавляет, а не злит.
- Дверь была заперта, ваша светлость, - равнодушно изрек целитель.
Пока принцесса не изрекла что-нибудь гораздо менее вежливое. Только ругани брата с сестрой здесь и не хватало. Слуг за спиной Эрика пока не видно. Но это еще не значит, что не подслушивают и из ближайших комнат - из-за дверей. Тоже красных, полуприкрытых и пока еще целых.
Даже наверняка - подслушивают.
Ормхеймский Бастард сначала вперился бешеным взглядом в спокойные глаза Руноса, затем - уставился на его руки, неспешно застегивающие ворот. И наконец вспомнил о сестре.
- Ваше Высочество, а не светлость, когда запомнишь? Крепче надо было запирать! - проворчал он.
- Тогда уж дверь другую ставить, - усмехнулся целитель. - Что случилось, ваша светлость?
- Высочество! - привычно поправил Эрик. - Его Глупичество случилось! Приступ! А ты в это время мнешь юбку моей сестры!..
- Идем, - вздохнул королевский врач и обернулся к Жанне. - Прошу прощения, моя принцесса.
Эрик фыркнул: обычное придворное обращение прозвучало как двусмысленность. На то и был расчет. Бастарду тоже успокоиться надо. Лицезрение приступов Его... привяжется теперь словечко! - зрелище не из приятных. Рунос помнил, что целитель всегда должен сочувствовать пациенту. Но болящие, что для успокоения нервов травят собаками пойманных бродяг, жалости почему-то не вызывают. Упорно.
- Этот старый олух влил ему в глотку какую-то дрянь - из своих запасов.
- Мэтр Груар - не "старый олух", а достойный и умный человек, - привычно возразил Рунос. Без особого труда поспевая за широко шагающим Эриком.
Тот вновь фыркнул:
- Если с Его Глупичеством что-нибудь случится - нам всем конец, - герцог Ормхеймский сам распахнул дверь в Золотой Зал. И захлопнул за Руносом. - Титулованные олухи не примут на престоле ни меня, ни Жанну.
В зале они одни. Не считая статуй первых королей династии. Но Эрик всё равно беспокойно огляделся.
- Если их спросить, - равнодушно молвил любовник его сестры.
- Что?! - принц-бастард на ходу развернулся к собеседнику. Грозно нависая над ним. Эрик - всего на полголовы выше Руноса, но массивнее вдвое. - Ты ведь понимаешь, что твои речи - измена?
Целитель, не мигая, смотрел в разъяренные глаза принца. Пока тот первым не отвел взгляд. И не разжал руки на вороте рубахи королевского лекаря.
Возгордиться, что ли, оказанной честью? Две августейших особы в один день вцепляются в его одежду...
- Никакой измены, - холодно ответил он в висок Эрику. - Его Величество жив. Проживет еще долго. Возможно, обзаведется наследниками. Но если бы при восхождении монарха на престол спрашивали мнение подданных - у нас и сейчас был бы другой король.
- Ты ходишь по грани... - помолчав, изрек брат Жанны. И от души хлопнул собеседника по плечу. - За то и люблю! И как с ног не валишься? Все валятся, а ты - нет. Железный, что ли? - Ормхеймский Бастард крепко стиснул правую руку целителя.
Рунос шевельнул левым плечом - второе занято рукопожатием.
- И где у тебя сила помещается? Вот у меня - да, сила! Выпить хочешь?
- Нет, мне еще Его Величество возвращать в сознание - после снадобий мэтра Груара.
Эрик рассмеялся - так, что статуи затряслись:
- Да пусть бы хоть до утра валялся, Величество хреново! Мне выпить не с кем! Не с солдатами же. Я - еще не в походе, а поход перенесли из-за приступа Его... А глаза у тебя, лекарь, змеиные. Откуда?