Этого нельзя было дозволять с самого начала. Но тогда он слишком любил Ирию. И избаловал куда сильнее, чем ее сестер. Хорошо хоть Полина напомнила, что у него дочь, а не еще один сын.
Второй раз лорд проявил отцовскую волю, когда весной Ирия вступила в брачный возраст. И летом пришло время вывезти ее в Лютену.
Здесь Полина тоже кругом права. Дочь - дерзкая девчонка с ужасными манерами. А дать за ней хорошее приданое - невозможно. Эдвард Таррент - проигравший мятежник. Большая часть его владений конфискована в пользу короны и ее "верных вассалов".
Незачем вывозить Ирию ни в этом году, ни вообще. Хватит и того, что известно в свете об Эйде!
Боль и подавляемое чувство вины ледяным обручем сжали сердце. Но лорд Таррент сумел справиться с собой. Если еще и вторая дочь произведет плохое впечатление - можно ставить крест и на Иден с Кати.
А так - история с Эйдой к тому времени подзабудется. Да, кто-то всё равно станет коситься. Но не все - далеко не все. Особенно если старшая уже уйдет в монастырь...
А Ирию можно выдать замуж и в провинции. К сожалению, при таком характере рассчитывать на хорошую партию не приходится... Но вдали от столицы и кавалеры - не слишком разборчивы.
Впрочем, если у Полины и здесь всё получится...
Эдвард должен защитить младших дочерей - родную и приемную! Иден и Кати. Что ни говори, но Эйду спасать уже поздно. А Ирия - нынешняя Ирия! - в помощи не нуждается. Это от нее уже впору защищать других!
Лорд Таррент сейчас спасает семью. И осознание этого придало ему сил - жестко взглянуть в глаза дерзкой дочери:
- Эйда едет в монастырь. Я так решил!
Злое золото свечей отразилось в блеснувшем яростью взгляде. Кошачьем взгляде непримиримой Карлотты.
И это - дочь Эдварда?! Докатилась!
- Нет!
- Я - пока еще глава семьи!
Бешеные глаза погасли. Подчинилась? Признала его правоту? Или просто взяла себя в руки, готовясь к бою?
Как же похожа на свою мать! До жути.
- Это - не твое решение. Полины. Так кто же из вас "глава семьи"?
Перешла к сарказму. Эдвард Таррент всегда терялся перед злой иронией первой красавицы Юга, надменной Карлотты Гарвиак. И далеко не сразу подбирал достойный ответ. Чем дочь и воспользовалась.
- Папа! - Ирия шагнула вперед, яростный взгляд вновь полоснул злой зеленью. - Ты не можешь осудить Эйду за свое преступление. Не посмеешь!
- Ирия...
- Это ты во всём виноват!
Прорвало, с ужасом понял Эдвард, полтора года сдерживаемую плотину. До этого девчонка скандалила еще не в полную силу. А теперь дочь несет к Змею на рога!
- Если б не ты - с нами НИЧЕГО бы не случилось! Если бы ты, мерзавец, сдался сразу, а не ждал как последний подлец!.. Это из-за тебя мы оказались в Ауэнте - в лапах этих ублюдков! Скажи спасибо, что они... - Ирия захлебнулась словами. Или ядом! - Только Эйду, а не нас еще с Иден заодно!.. Ты позволил изнасиловать дочь, запереть в монастыре жену! А теперь хочешь еще и убрать Эйду с глаз долой, чтобы спокойно развлекаться со своей шлюхой!..
Багровая вспышка ярости застилает взгляд, срывает с места. Взвивает твою руку над чужой щекой... Чтобы только замолчал ненавистный голос! Заткнулся!
Ирия змеей увернулась от удара, скользнула к стене. Свечные блики играют на лезвии кинжала. Волчьей желтизной окрасили взгляд...
- Только попробуй! Я убью тебя!.. - прошипела любимая дочь.
Она сошла с ума... Она...
А он сам?! Что он... Эдвард никогда не поднимал руку на детей - ни разу в жизни. И Карлотте не давал - когда успевал. Что он чуть не наделал?..
Что сказал бы Арно? И как Эдвард посмел даже в мыслях укорить Круг Равных - когда один из них погиб, пытаясь спасти семью лорда Таррента?
Он почти рухнул в кресло.
Мерзко. Как же мерзко на душе! И холодно.
Как здесь всё застыло... Почему никто за целые утро, день и вечер не удосужился растопить камин? И почему не удосужился приказать он сам?
На шум без стука сунул нос камердинер. Старый, привычный... равнодушный.
- Ваша светлость?
И потрясенно замер при виде кинжала в руках юной графини, не успевшей его спрятать.
- Всё в порядке, - кивком успокоил Мэтта Брауна лорд. - Мы с дочерью разговариваем.
3
Дверь за камердинером захлопнулась.
Потрясенная не меньше отца, Ирия устало прислонилась к стене. Медленно оседая вдоль ветхого гобелена...
Не отца бы сейчас убить, а себя! Да что же это происходит? Что с ними со всеми случилось?
Кинжал выскользнул из рук, с глухим стуком ударился об истертый ковер...
- Доченька... - голосом древнего старика пробормотал лорд Таррент.
Их взгляды встретились. Ровно один перестук дрогнувшего сердца - и Ирия кинулась в отцовские объятия.
Эдвард Таррент судорожно прижал ее к себе:
- Доченька! Что же это с нами?..
- Папа! - Ирия разрыдалась на его плече. - Папка! Папочка!..
- Дочка... Сядь, - он указал на подлокотник кресла. Другой рукой смахивая слёзы.
Девушка послушно присела. Как в детстве - примостилась на деревянную перекладину.
И хоть отец ничего еще не пообещал, вдруг возникла непоколебимая уверенность: всё будет хорошо! Он, по крайней мере, готов дочь слушать. Сердцем, а не только ушами.
А Ирия готова выслушать вновь вернувшегося к ней папу. Все его доводы. Полинины то есть.
И вновь любимая дочь найдет, что ответить.
4
- Пойми, дочка: если бы я мог что-то изменить! Но мне не заставить людей думать так, а не иначе. К тому же, в следующем году я хотел вывезти в свет тебя и Иден...
Полину он уговорит! Она должна понять: Ирии по-настоящему плохо в родном замке. Этого только слепой не заметит!
В другом месте, возможно, и характер у нее исправится.
Да и Полине станет легче без падчерицы! Никому не будет вреда, если в будущем году Эдвард Таррент представит в свет обеих дочерей.
- Папа! - зеленые глаза серьезны и печальны. - Иден через год еще можно и не вывозить. И я могу подождать не год, а два. К тому времени историю с Эйдой забудут. И монастырь будет не нужен. Не прогоняй ее из дома, пап! Она ведь ни в чём не виновата. Обещаешь?
- Обещаю, - неподъемный камень свалился с плеч.
В конце концов, бедняжка Эйда действительно никому не мешает. Да и самому Эдварду, если честно, жаль отправлять ее в суровый устав монастыря.
Там даже летом от стен идет холод. Еще хуже, чем сегодня в его покоях. И в аббатстве грубая пища, а старшая девочка всегда была болезненной.
К тому же, в следующем году опять не придется никого вывозить. Хоть тут Полина сердиться не будет!
Но самое главное - любимая дочь всё простила! Искренне. Эдвард почувствовал бы фальшь - врать Ири не умеет...
Ну тогда и он умалчивать не станет. Как раз хотел ей рассказать...
- Папка, спасибо! - дочка порывисто, как в детстве, расцеловала его. - Ты - самый замечательный отец в подзвездном мире! А еще у тебя - самая промерзшая Башня в подзвездном мире.
- Я сейчас кликну слуг...
- Не надо! Что мы - сами не растопим? - Ирия верткой куницей склонилась над камином. - Папа, этому хранилищу золы пора вспомнить, что на свете есть тепло и огонь.
- Ирия, я должен кое-что тебе рассказать...
- Да? - Огонь весело затрещал, подмигивая солнечно-оранжевыми глазами.
А дочери зола попала на нос - и как же хочется смеяться! Вместе с ней. Как когда-то - в прежние времена...
- Ирия... возможно, не придется ждать два года. Потому что тебе не понадобится высший свет, чтобы счастливо выйти замуж. Это - тайна и сюрприз. Но раз у нас сегодня такой откровенный разговор - Полина уже договаривается о твоем браке. Видишь, а ты не верила, что она хочет добра? - улыбнулся отец прямо в ошеломленные глаза дочери, в покрытый золой носик. - Жених приедет через две недели. Ты ведь не против, Ири?