Все рассмеялись, и Элайна высвободилась и отошла Щеки у нее были мокры от слез.
— Мы уже обедали,— сказала она — Но в доме всего вдоволь. Даже для твоих аппетитов.
Они провели его внутрь и усадили за стол. Пока Элайна выставляла перед ним миски и тарелки, они засыпали его вопросами о путешествии. Оррис рассказал все, что мог, кратко описав свои похождения в Брагор-Нале и уверив их, что со смертью Седрика опасности для Тобин-Сера больше нет. Потом он поднял руку, предупреждая новый поток вопросов.
— Дайте же мне поесть! — жалобно попросил он, и оба мага заулыбались. — Остальное расскажу после того, как закончу! — Он отхлебнул вина. — А вы тем временем расскажите о Лиге.
Джарид с Элайной переглянулись. Их улыбки тут же испарились, и они начали рассказывать о том, что случилось весной на созванном Сонель Собрании. Говорили по очереди, и оба явно избегали главного. Поэтому Оррис сам спросил их:
— Это все из-за того, что я увел Барама?
Маги обменялись беспокойными взглядами.
— Да к этому давно шло, — нерешительно вступил Джарид.
— Знаю. Но это не ответ на мой вопрос.
— Думаю, Эрланд лишь ждал, чтобы случилось что-то подобное, — сказала Элайна — Ты только дал ему повод.
Оррис задумался.
— И насколько все плохо? — спросил он.
— Трудно сказать, — пожал плечами Джарид. — Во многих местах люди еще не определились. Но сейчас деревень Лиги больше тех, что заняли сторону Ордена.
— Это даже я заметил, — вставил Оррис.
— Ты шел от Слез Дуклеи? — спросила Элайна.
— Да.
— Нельзя судить только по тому, что ты видел. Во многих областях большинство поселений по-прежнему стоят за Орден: на Северной Равнине, в северной части леса Тобина и в большей части Великой пустыни. Джарид прав: за Лигу, вероятно, стоит большинство поселков, но все не так однозначно, как тебе показалось.
— А что происходит с магами, которые принадлежат к Ордену, но служат в областях, где преимущество за Лигой?
— По-всякому, — ответил Джарид. — Те, кто не хочет покидать Орден, обычно находят новое место.
— А остальные? — поднял брови Оррис.
— Остальные вступают в Лигу.
Ему очень не хотелось задавать следующий вопрос, но это было необходимо.
— И сколько же нас осталось?
Джарид промолчал.
— Двадцать пять, — ответила Элайна. — Самое большее — тридцать.
— Двадцать пять — это даже меньше половины, — со вздохом заметил Оррис.
— Знаю, — кивнула Элайна.
Оррис встал и подошел к двери. Снаружи было уже темно. Над головой сияли звезды, и Леора вновь начала свой бесконечный танец.
— У меня сложилось такое чувство, что я погубил Орден, — сказал Оррис.
— Из того немногого, что ты успел рассказать, — возразил Джарид, — скорее следует, что ты спас Тобин-Сер.
Оррис обернулся. Как ему хотелось им верить; верить, что не он всему виной. Но он знал, что это не так. Может, в глубине души Джарид с Элайной тоже знали это, только скрывали от него.
— Верь ему, — сказала Элайна, словно прочитав его мысли. — Тебя не в чем упрекнуть.
Несмотря на тяжесть на душе, Оррис улыбнулся:
— Как мне вас не хватало.
— Мы тоже скучали по тебе, — с улыбкой ответила девушка.
Он тяжело вздохнул. Надо бы сменить тему.
— А как поживают Транн с Баденом?
— Хорошо, — ответила она. — С Транном мы должны скоро связаться.
— Вы до сих пор поддерживаете заставу?
— Если это можно так назвать, — со смешком сказал Джарид. — Без тебя и Бадена нас осталось только шестеро. Боюсь, от нас мало толку.
Элайна посмотрела на мужа:
— Но я так понимаю, что больше в этом и нет нужды?
— Видимо, — отозвался молодой маг.
— Погодите, — спохватился Оррис. — Так что, Баден больше не участвует в ментальной цепи? С ним все в порядке? — вдруг встревожившись, спросил он.
— Да, у него все хорошо. Но он теперь Первый из Мудрых при Сонель и большую часть времени проводит в Великом Зале.
— А что случилось с Тойнан? Когда я уходил, она была Первой из Мудрых.
— Она теперь в Лиге.
Хорошо, что с Баденом все благополучно, но причиненному им, Оррисом, вреду, похоже, не будет конца.
— Неужели вы не можете сообщить мне ничего хорошего? Происходит здесь хоть что-нибудь, в чем не замешаны Лига и Эрланд?
Молодые маги обменялись быстрыми взглядами.
— Есть хорошая новость, — с лучистой улыбкой сообщила Элайна; Оррис сразу понял, о чем она собирается сообщить, и его губы сами собой расползлись в улыбке. — У нас будет ребенок.
Он посмотрел на Джарида, который сиял, как дурачок.
— Это прекрасно, — только и смог сказать Оррис. Он хотел еще что-нибудь добавить; он видел, что они этого ждут, но больше ничего не мог придумать. В другое время он высказался бы в том духе, что их ребенок просто обречен стать магом или даже Премудрым, но сейчас это казалось неуместным. Ведь он был почти уверен, что к тому времени, когда их дитя проявит Волшебную Силу, Орден перестанет существовать. Он просто представить себе не мог Тобин-Сер без Ордена. Даже и не пытался никогда, до сегодняшнего дня. «Я все уничтожил», — подумал он с яростью и болью в сердце.
Они молча смотрели на него и ждали. Надо же что-то сказать.
— Это прекрасно, — наконец повторил он, надеясь, что они не уловят в его словах той безнадежности, которую он ощущал.
35
Доклад Орриса о его невероятном путешествии представляет собой настолько исключительное чтение, что я посчитал необходимым предоставить Хранителям Храма Арика и членам Лиги возможность прочитать его. Я взял на себя труд позаботиться о создании нескольких копий и настоящим препровождаю тебе одну из них в качестве жеста доброй воли со стороны Ордена.
Как ты увидишь, несмотря на мрачные предсказания по поводу последствий неординарных, но не злонамеренных действий Орриса, впервые за последние десять лет мы можем не опасаться угрозы со стороны Лон-Сера. Человек, задумавший и обеспечивавший набеги на нашу страну, мертв. Новая Правительница Брагор-Наля поклялась в первую очередь заняться решением тех проблем, которые привели к нападениям на Тобин-Сер. Правительницы Уэрелла-Наля и Брагор-Наля ясно выразили заинтересованность в установлении мирных отношений с нашей родиной. И наконец, Барам погиб, и, хотя мне грустно это признать, данный факт положит конец болезненному разладу в истории нашей страны.
Коротко говоря, все спорные вопросы, вызвавшие расхождения между нами в последние годы, теперь решены. И я надеюсь, что по прочтении настоящего доклада вы согласитесь, что пришло время залечить возникший между нами болезненный разлад.
Песни зябликов и соек носились по комнате, как пух одуванчиков, призывая его выйти в сад. Весенние дожди кончились. Травы и деревья за стенами дома купались в теплом солнечном свете. Ему бы сейчас заниматься своими розами. Но Эрланд не мог оторвать глаз от доклада этого предателя и сопровождавшего его злорадного письма Бадена.
Они ничего не меняли, несмотря на то что Баден утверждает обратное, на его пустую мольбу о примирении и приписываемые Оррису успехи. Маг предал волю Ордена. Он помог врагу страны. Этот чужеземец заслуживал смерти, а Оррис его освободил и вернул на родину. Смерть Барама не искупала совершенного Оррисом преступления.
Но где-то в глубине души тоненький голосок нашептывал ему не переставая: «Это меняет дело.»
В Лиге сейчас состояло тридцать пять членов, а может, и больше; точно станет известно после следующего конклава. Он был уверен, что в Лиге по меньшей мере на десяток человек больше, чем в Ордене. И разрыв все увеличивается. Эрланд надеялся, что к середине лета Ордену придется отказаться от своего обязательства служить всей стране. Как могут двадцать магов — а если повезет, то и меньше — рассчитывать охватить такую необъятную землю? Это невозможно. Сонель и Бадену придется оставить западное побережье. Между Слезами Дуклеи и лесом Леоры меньше десяти деревень оставались преданы Ордену отчасти потому, что здесь люди были особенно беззащитны перед нападениями со стороны моря Арика. Но поскольку все больше магов покидало Орден, Сонель и Баден не захотят зря тратить свои слабые силы на области, которые могли так мало дать им взамен. Правда, Орден по-прежнему силен в Великой пустыне, частично в лесу Тобина и на Северной равнине, но когда западное побережье будет принадлежать Лиге, за ним последует и остальной Тобин-Сер. Может, в следующем году уже и самого Ордена не останется. Так ему хочется думать.