скорректировав первоначальную оценку. Но, несмотря на шок от происходящего, капитан
мыслил трезво. Его разум не требовал жертвоприношений на алтарь сохранения власти:
– Единственное, что спасет собравшихся здесь – отказ «Альфы» от выполнения
приказа. Если они не пойдут на Белый Дом. Это же гражданская война! «Альфа» -
солдаты, а не убийцы.
Алекс готов был покрутить пальцем у виска. Подобное не вписывалось в его систему
координат. Приказы командования не обсуждаются, а неукоснительно выполняются. Иначе –
хаос. Бардак. То, что происходит здесь и сейчас.
– Шутишь? Единственное, что может уберечь эту слепую фанатичную толпу,
собравшуюся здесь, – отсутствие приказа подразделению «А», иначе…
Капитан спорить не стал. Лишь поднял глаза на ликвидатора, стараясь оценить
серьезность его слов. Неужели он, и правда, никогда не сомневается в правильности
поступков представителей власти и отдаваемых приказов. Неужели у него никогда не
возникает вопросов?
– Вон кто-то идет.
Указав в конец коридора, Алекс встал навстречу подходящему к ним высокому
сухопарому мужчине средних лет, облаченному в серый костюм с депутатским значком на
лацкане пиджака. В свете неоновых ламп бильярдным шаром блестела его облысевшая
голова, покрытая пигментными пятнами.
– Так, бойцы, подъем и шагом марш за мной. – Голос, не подчиниться которому
нельзя. – Быстрее, у нас нет времени.
Они прошли по коридору вдоль множества одинаковых дверей, вышли на лестницу и
начали подниматься. Преодолев несколько пролетов, окунулись в лабиринт безликих
коридоров, пока депутат не привел их в просторный кабинет и не усадил на широкий
диван, стоявший возле окна. Вчетвером они с трудом поместились на нем, превратившись
в слух.
Большое помещение было отделано фанеровкой карельской березы, старые часы с
маятником расположились в углу, отсчитывая бег времени. Минимум мебели. За столом
хозяина кабинета находилась дверь, ведущая в смежную комнату.
Дверь отворилась, и в кабинет вкатился колобок в измятом пиджаке, со щетиной на
надутых щеках. Комичный образ не вязался с распространяемой вокруг аурой могущества
и власти, коснувшись которой бойцы ощутили себя букашками. Этот человек одним
взглядом мог подчинять себе армии и усмирять народные массы.
Полумрак в смежной комнате рассеивало голубое свечение экрана телевизора, и
тишина нарушалась лишь голосом диктора «Вестей», характеризующего обстановку в
столице и по стране в целом.
Устраиваясь удобней, хозяин кабинета поерзал в кресле и, затянувшись сигаретой,
долго молчал, буравя взглядом собравшихся. Удивительно, но на его пиджаке отсутствовал
уже привычный депутатский значок, да и сам он, похоже, ни разу не появлялся перед
телекамерами. Личность, неизвестная обывателям, Мистер Х.
– Товарищи, – привычно обратился он к собравшимся голосом, закаленным
многочисленными партсобраниями и заседаниями Верховного Совета. – Я не буду ходить
вокруг да около – у нас с вами нет для этого времени – а перейду сразу к делу. Вы
прибыли на защиту законной власти одними из первых, что говорит о ваших высоких
моральных качествах и о понимании крайней сложности сложившейся политической
ситуации. Учитывая это, мы считаем правильным всецело доверять вам. Сейчас двадцать
два часа, на площади собрался народ, осознающий всю необходимость демократических
преобразований в стране. По последним подсчетам, это около шести – семи тысяч человек,
и они, наконец, хотят знать, что происходит, и чем они могут помочь. Надо пресечь всякую
возможность дезинформации и направить народ в правильное русло, организовать его. Мы
не должны потерять поддержку толпы… – чиновник замялся, небрежно произнесенной
«толпой», нечаянно сорвавшейся с языка, он показал свое отношение к электорату, о
котором призван был заботиться на государственной службе. – Никто не должен сбить
народ с истинного пути. Ваша задача: информировать массы, доносить до них слово
законно избранной власти. Периодически вы будете узнавать свежие новости из первых
рук и информировать об этом людей вокруг здания парламента РСФСР.
Вышел уже третий Указ Президента России, в котором Борис Николаевич обвиняет хунту
в нарушении Конституции СССР и Уголовного кодекса РСФСР, в измене Родине и народу
и постановляет… – Он взял со стола лист бумаги и нацепил на нос очки в тонкой
золоченой оправе. – Постановляет: сотрудникам внутренних дел, прокуратуры,
госбезопасности Советского Союза и России, военнослужащим, осознающим
ответственность за судьбу народа, дается право действовать на основании Конституции и
прочих законов СССР и РСФСР. Борис Ельцин обещает им моральную поддержку и, что
более важно, правовую защиту. Запомнили? Вопросы есть?
Он вперил взгляд в своих слушателей.
– Так точно! – один из десантников поднялся, и на диване сразу стало свободно, – это
правда, что здание будет штурмовать «Альфа»?
Чиновник выдержал паузу, а потом медленно, с расстановкой, чтобы каждое слово
дошло до сознания, ответил:
– Да, такой вариант развития событий возможен, но мы уверены, что ГКЧПисты не
осмелятся отдать подобный приказ. Уже сейчас вокруг здания многотысячная толпа, и она
прирастает. Позже будет только больше. Бойцы «Альфы» тоже люди, причем люди,
натренированные бороться с врагом, террористом, а не идти против невооруженного,
беззащитного человека. Хунта должна понимать, что, отдав приказ спецназу, тем самым
прольет море крови, окончательно потеряв поддержку советских граждан.
– А вы думаете, что если «Альфа» не пойдет на штурм, крови будет меньше? –
спросил Алекс обыденным тоном, не особо надеясь на ответ. – Армия все еще подчинена
ГКЧП. Завтра здесь могут быть танки.
– Там те же солдаты и офицеры, – чиновник всем своим видом выказывал полную
уверенность в словах, заражая ею окружающих, – мы это учли. Танки не переедут через
своих матерей.
– Ну что ж, раз так…
– Мы можем идти?
Хозяин кабинета утвердительно кивнул головой.
– Оружие оставьте здесь. На площади оно вам не пригодится.
Выбравшись из лабиринта на лестницу, они неспеша пошли вниз. Не говорили ни
слова, каждый думал о чем-то своем, может, о ближайшем будущем, которое ждет страну
после этих, в буквальном смысле, переломных событий. И смогут ли они увидеть это
будущее, не выльется ли сегодняшнее противостояние в настоящую войну, гражданскую
войну. А уж войну-то они видели совсем недавно.
Все четверо вышли на улицу и ужаснулись…
* * *
Огромная серая масса человеческих тел, море людей разлилось на площади перед