— На самом деле мне девяносто семь лет! — выпалил пленник — Подумай! Девяносто семь! А я выгляжу не старше тридцати! Немыслимо долгая молодость! Немыслимо долгая жизнь! И все это мне даровал… А-А-А-А-А!
— Чем вы занимаетесь два столетия? — повторил я, вытаскивая острие кинжала из окровавленной глазницы воина — Уж прости, что без почтения к твоим сединам. Но ведь ты не седой… Чем занимаетесь под горой?! Чем занимаетесь?! О, кажется, ты потерял и второй глаз…
— А-А-А-А-А-А-А-А-А!
Изрезанный кусок мяса заговорил только ночью. Слушая его сбивчивые слова, я не испытывал ни малейших терзаний совести. Я испытывал лишь нетерпение. Потому что на очереди был второй пленник, с которым я намеревался поступить точно так же — подвергнуть его жесточайшим пыткам, после чего заставить говорить и внимательно выслушать. После же сравнить услышанное и понять, где ложь, а где правда…
Ранним утром, под неумолчное пение пташек, морщась от режущих глаз солнечных лучей, я сидел рядом с невысоким холмиком земли, где упокоились оба пленника, лежащих плечо к плечу. Яму я выкопал сам, равно как и перетащил тела, уложил их, после чего все засыпал. Я сам этого захотел. Такая работа позволяет мне погрузиться в размышления.
А мне было о чем подумать в то время как мои воины позволили себе немного тревожного сна, дабы восстановить силы.
Пойманные нами враги не сумели поведать слишком многого, ибо стоящие над ними люди не посвящали в важные тайны тех, кто не был близок к верхушке власти. Но они жили долго — каждый топтал землю почти по сто лет. За это время вольно или невольно причастишься ко многому, узнаешь многое.
Десятилетие за десятилетие сюда доставляли огромные каменные глыбы, привозимые со всех уголков мира. От заснеженных северных долин до южных жарких атоллов. Особые мастера, крайне уважаемые здесь, жрецы, после долгого обсуждения указывали куда именно поместить тот или иной камень. Причем для каждого куска камня был свой срок ожидания — некоторые глыбы мгновенно занимали свое место под горой. Другие же камни бывало несколько лет проводили снаружи, под снегом и дождем, дожидаясь своего часа. Случалось так, что вообще вся работа под горой останавливалась на три или даже четыре года, однажды все замерло на шесть с половиной лет. Причина? То неведомо. Но видимо так положено, ведь никто не проявлял злости или разочарования, все терпеливо ожидали. При этом каждую неделю проводились странные ритуалы с возжиганием огней, жертвоприношениями, всматриванием в мерцающие звезды, в стелящийся по земле серый дым, во внутренности еще живых жертв.
Во всех действиях прослеживалось истовость, фанатичность, уверенность.
За прошедший век сие важное место несколько раз посещали весьма и весьма важные особы, если судить по тому пиетету с которым вокруг них все носились. При этом важные особы лиц не скрывали, но как узнать кто он такой? Мужчины, средних лет. Однажды прибыла женщина выглядящая зрело, но при этом отличающаяся удивительной и ничуть не увядшей красотой. И перед ней склонились почти всех из здешней власти, разве что самый главный держался с ней запросто, на равных.
Кто здесь главный?
Истогвий.
Дядюшка Истогвий.
Кто таков?
Про него много слухов. Молвят, что рожден он на белый свет был больше двухсот лет тому назад. Выглядит крепким мужиком разменявшим пятый десяток. Именно мужиком, а не дворянином. Рожден в обычной семье ремесленника. А затем, как-то его судьба пересеклась с САМИМ, и все круто изменилось в его жизни. Сейчас он поставлен главным. И правит железной рукой почти двести лет — во всех окрестностях этой горы. Над ней и под ней. Указывает воинам, работникам, пленникам и даже боевым магам. И его слушают. Потому как поставлен он сюда тем, кого ослушаться нельзя. Поставлен с а м и м. Никто не оспаривает его указаний. А приказы Истогвия отличаются мудростью, точностью, подробностью. Он не просто так держит в руках бразды правления.
Однако случилось так, что однажды приказ Истогвия пришелся не по душе одному магу из дворян, отвернувшегося от Церкви и Короны, примкнувшего к ним.
Маг молодой, надо сказать. Дерзкий. К простолюдинам относящийся с презрением нескрываемым. Сам-то он из древнего, но обнищавшего рода происходил — причем во время настоящей старой Империи их род процветал, владел землями, лесами, горами. Но ничто не вечно и спустя века от рода осталось лишь знатное имя и множество застарелых врагов. Поэтому не удивительно, что не выдержавший насмешек юный маг предпочел отвернуться от нынешней Империи, от этого жалкого огрызка, а не страны. Но ненависть и презрение к простолюдинам он принес и в Дикие Земли. И поэтому был неприятно удивлен, когда узнал о том, что ему придется выполнять приказы обычного ремесленника, который сорок лет к ряду тачал лошадиную упряжь.