Да еще на одну вакансию чуть ли не двадцать претендентов. Но у меня шансы все же предпочтительнее.
В последнем туре нужно было быстрее всех очистить максимальную площадь от мусора.
Этой площадью оказался футбольный стадион.
С шваброй наперевес я бросился в бой, очистив стадион сразу и от мусора, и от конкурентов, и от жюри.
Короче, взяли меня сразу на две должности: уборщика и охранника. За одну зарплату.
Начальство меня очень ценит. Треплет за щеку, хлопает по плечу и в особенно торжественых случаях, здоровается со мной за руку.
Унитазы у меня все блестят как золотые.
На работе меня ставят всем в пример.
Вот он, уборщик будущего!- с гордостью говорит обо мне начальство.
Обещают даже специальную медаль дать. Да.
Хроника Изя-ньюз
В городе Офакиме Беершевской области состоялся международный съезд литераторов-офакимцев.
Съезд прошёл в ларьке у Санни. Присутствовали пять человек- председатель, два члена президиума и ещё два просто члена Союза.
После фуршета было решено основать в нашем городе всемирный центр литературы.
Также было выбрано место для памятника Вайснегеру.
Центр решено было назвать Нью-Офаким.
На президента была возложена обязанность официально уведомить города-побратимы Нью-Йорк, Нью-Дели и Ньюфауленд об открытии центра.
К закладке фундамента было решено приступить немедленно.
За неимением подходящего камня было решено установить бетонный столб, находившийся поблизости.
Столб был установлен, но оказалось, что это столб высоковольтных электропередач.
И ещё оказалось, что когда мы переустанавливали столб, главный полицейский участок нашего города остался без света, а с ним и прилегающие арабские деревни.
Следующй внеочередной съезд мы проводили уже в означенном участке.
На внеочередном съезде было решено кроме всемирного центра изящной словесности, основать международный фонд для сбора средств в счет компенсации нанесенного ущерба.
На внеочередном пленуме, состоявшемся на следующий день после внеочередного съезда, президентом литературного клуба Санни в Офакиме был снова избран И. А. Бессерглик -Вайснегер.
Избрание президента на внеочередной срок было встречено бурными аплодисментами переходящими в овации и завершились фуршетом в нашем дворце съездов у Санни. А может, у Микки. Сейчас уже не помню .
Брат
Ко мне репатриировался брат.
Он рос трудным ребенком. Да.
Плохо учился в школе, не слушал учителей и родителей, бабушку с дедушкой и участкового, пил, курил, сквернословил и заметьте, все это одновременно!
Да.
Легко догадаться, кем он стал.
Таки большим человеком.
Отсидев все положенное, он вышел на свободу с синагогой на груди.
Вообще-то ему монастырь полагался.
Ну так он же иудей и для него крутые парни сделали исключение. Да.
Короче, с чистой совестью прилетел он в Израиль к брату Изе.
Поначалу я на него нарадоваться не мог: за ум взялся, язык начал учить и в синагогу ходить.
Говорит: Всё, завязал я! Хочу жить честно!
-Ты собрался работать?
-Да,брат.
-А кем? В дворники пойдешь, как я?
-Не, - говорит, в дворники меня не возьмут.
-Почему?
-Если бы я был инженером, как ты, тогда да.
А так - у меня нет шансов.
-Кем же ты хочешь быть?
-Не решил ещё, - сказал брат, задумчиво поскребывая небритый подбородок.
Может сионистом, а может раввином.
-А может тебе сразу обоими стать? - Предложил я.
Брат посмотрел на меня с восхищением.
-Вот что значит образование!- В восторге воскликнул брат.
Сионистом он стал в тот же день и с того исторического момента не переставал говорить об исторической родине и еврейском братстве.
"Наконец-то взялся за ум", - облегченно вздохнул я.
Как оказалось, преждевременно.
Да.
-А кто у наших общак держит? - Вдруг спрашивает меня брат ..
-Какой общак?
Ну как, какой?! Раз мы все братья, так и общак должен быть, а в нем наша доля.
-Еврейская?
А какая ещё бывает?
Короче, стал он везде долю свою требовать, пока не посадили.
Говорят, пытался ограбить министерство по делам новых иммигрантов.
Наверное думал, что общак там.
А он совсем в другом месте, как у Кощея Бессмертного.
Вот, грев теперь для брата собираю.
Говорил я ему, учись на инженера, дворником будешь.
Так нет же, в сионисты подался! Там, говорит, твои дипломы не нужны.
Все-таки, наивный он у меня.
Думает, раз мы все братья, так значит тебе тут и общак, и пай.
Ага.
Надо же понимать, что даже среди братьев есть старшие и главные.
А над ними ещё папы разные стоят.
И если ты главный инженер там был, то это ещё не значит, что здесь ты будешь главным братом.
Тут, как фишка выпадет и папы решат.
Изины кошмары
Иду я как-то по центральной автобусной станции, никого не трогаю. Думаю, где мне мой примус починить?
Тут подбегает ко мне человек с бородой, в шляпе и лапсердаке и предлагает надеть тфилин. Это коробочки две таких, с молитвами. Одна на лоб надевается, а другая на руку наматывается посредством ремешков.
И настойчиво так предлагает.
Я ускорил шаг, а он за мной.
Надень тфилин, надень тфилин.
Некогда мне, говорю, примус починять надо!
А он всё своё: надень тфилин, надень тфилин...
Достал он меня.
Не надену! - говорю.
Почему?
Не хочу!
Почему?
Не хочу и всё!
А он опять за свое.
Вот из принципа не надену!
Ты обязан, говорит.
Чего это я обязан?
Но ты же еврей
И смотрит на меня торжествующе.
А вот и нет! Я не еврей!
Смотрит он на меня, а в глазах ехидные искорки, мол, как же, рассказывай!
Да отстань ты от меня!
Надень тфилин! Тогда отстану!
А вот тебе! Хоть на куски меня режь, не надену!
А говорил, что не еврей, укоризненно покачал головой служитель бога.
Но отвял, наконец.
Вышел я с автобусной станции совершенно измученный.
Прошел сколько мог и решил передохнуть у большой синагоги. Сел на скамейку со своим примусом, только вздохнул, народ вокруг стал на меня коситься.
А одна старушка подходит, смотрит на меня подозрительно и спрашивает: а чего ты в синагогу не заходишь?
Не хочу, говорю.
Почему?
Не хочу и всё! Мне и здесь хорошо!
Старушка подорвала от меня так, будто это я её домогался. Народ весь тоже разбежался.
Зато приехал полицейский спецназ.
Брось примус! Орут. Ну, я так понял, что про примус орут.
Сдаюсь! Кричу.
Окружили со всех сторон, документы требуют.
Дрожащими руками достал я свою паспортину.
Смотрите, мол, только душу не губите.
Посмотрели, понюхали и подозрительно так спрашивают : а почему ты здесь сидишь и в синагогу не заходишь?
Я упал в обморок.
Как домой добрался, не помню.
Соседи и жена меня спрашивают, что случилось?
Я им рассказал.
А действительно, почему ты в синагогу не зашёл?