Молитва очищает атмосферу; в этом смысле колокольный звон есть коллективная молитва, непосредственная молитва церкви. Теперь же ее заменил вой сирен, отчасти установленных на самих колокольнях.
Кирххорст, 2 ноября 1944
Чтение: пухлый том Волара о каннибализме. Книгу, богатую разнообразным материалом, принес мне Шенк. Выводы не так подробны; кроме того, трудно судить о столь разветвленном явлении. То оно охарактеризовано как «обычай рыб», пожирающих друг друга, то объединяется с ритуалом высокой культуры.
Интересны отдельные, рассеянные над планетарным пространством легенды, позволяющие предположить, что каннибализм преодолевается высшей жертвенностью. Так, сын полинезийского царя в канун праздника встречает закутанного в пламенеющие одежды раба и спрашивает, куда тот держит путь. Раб говорит, что идет в царский дворец; он предназначен для трапезы. Царевич обещает его спасти, вместо него приходит во дворец, где его оборачивают пальмовыми листьями. Когда в таком виде его подают царю, тот раздвигает обертку и вместо раба видит собственного сына. Зрелище веселит и смягчает его, и он навсегда отказывается от мысли закалывать людей. Здесь слышится высочайший мотив человеческого рода.
У индогерманских народов с древнейших времен лежит страшное табу на вкушении человеческого мяса; это можно обнаружить уже в наших сказках. Проклятье танталидов тоже восходит к подобной трапезе. О силе запрета можно заключить уже по тому, что даже нынешняя война, всколыхнувшая самые низменные инстинкты, не посмела нарушить его; это заслуживает особого упоминания, если учесть, каковы действующие лица. По сути всякая рационалистическая экономика в не меньшей степени, чем всякая последовательная расовая теория, приводит к каннибализму.
Впрочем, данная теория лучше всего развита у англосаксов, например у Свифта. В романе Хаксли «О дивный новый мир» трупы перерабатываются в фосфор и тем самым используются в национальной экономике.
Кирххорст, 3 ноября 1944
Среди почты письмо от Ины Шпейдель, дочери генерала. Она пишет, что 29 октября арестован и Хорст. Круг старых рыцарей «Короля Георга» и рафаэлитов сильно поредел: одних — казнили, отравили, запрятали в тюрьму, других — разъединили и окружили доносчиками.
В немецком языке есть еще проселочные тропы, в то время как французский катится по рельсам. Вследствие этого увеличиваются конвенциональные, не-индивидуальные элементы; одним из них является сцепление.
Приведу высказывание Ривароля: «Если бы гласные и согласные притягивались друг к другу по естественным законам магнитных субстанций, то язык оставался бы единым и неизменным, подобно универсуму».
После полудня пришла Ханна Викенберг, только что в старых кварталах Ганновера попавшая под обстрел. Она рассказала о сценах, происходящих в бункерах. Бомбы с воем падали совсем рядом, пыль и чад проникали сквозь маленькое окошко внутрь и делали лица неузнаваемыми. Помещение гудело от вздохов, воплей и стонов, женщины падали в обморок. Детям, которых рвало от страха, лица завязывали платком. Одна женщина угрожала, что вот-вот родит:
— Врача, скорее врача, горит, горит!
Ей вторили голоса:
— Где горит, силы небесные, где?
Никто из находящихся в бункере не был в силах стоять; распростершись на полу, все тряслись, изо рта у них шла пена. Даже толстокожая Ханна сказала:
— Я уже смирилась с тем, что всем нам крышка.
Кирххорст, 4 ноября 1944
Около полудня мощный налет, во время которого жильцы собрались в небольшом бункере. Сперва появилась эскадра из сорока самолетов, встреченная сильнейшим обстрелом; видно было, как за двумя машинами потянулись дымовые хвосты; одна из них, загоревшись, проделала петлю в виде шпильки и исчезла в белом облаке, откуда тут же посыпались ее обломки.
Следом появились массы бомбардировщиков; их серебристо-белые крылья сверкали в лучах солнца. Огонь противовоздушной обороны достиг оглушительной силы, и свист стремительно падающих бомб временами наполнял пространство. Я наблюдал за происходящим из сада, в кульминационные моменты прячась в бункере. Как только налет закончился, видимость заслонили густые облака, гонимые западным ветром, — они надвигались со стороны города.