Игнат целует меня, шепчет комплименты на ухо, прижимая к себе. Одна его ладонь съезжает на поясницу, находясь в опасной близости от ягодиц, и я мгновенно краснею, чувствуя зуб в районе щек. Не люблю такие проявления желания на публике. Особенно при кнопке…
— Не отвлекаю? — раздается резко со стороны, и я чуть ли не отпрыгиваю от Игната.
Ощущаю себя школьницей, которую директор застукал с мальчиком под лестницей во время урока. Надеюсь, Риналь сможет держать себя в руках и никаких комментариев не последует.
— Не отвлекаешь, — Игнат притягивает меня обратно, его рука, лежащая на моей талии, напрягается.
Мне хочется закатить глаза из-за их альфа-переглядок, но я, как взрослая и разумная женщина, этого не делаю. Не стоит давать Игнату лишний повод для ревности, у нас и так утром состоялся не самый приятный разговор.
Игната не радует факт появления «какого-то левого мужика» в моей жизни. Он снова настаивает на нашем с Дилей переезде, а я нахожу какие-то дурацкие аргументы против. Не готова пока настолько сближаться.
В памяти постоянно всплывает момент, как я затаскивала огромный чемодан в лифт, ломая ногти и зарабатывая себе синяки на ногах. Потом по такой же схеме его оттуда вытаскивала, спускала по лестнице и выкатывала на улицу.
А дальше было два часа бездумной прогулки под стук колес, потому что я не знала, куда податься.
Приличные гостиницы стоили слишком дорого, а в хостел идти я боялась. Читала раньше истории о том, что в них происходит. От краж до убийств во сне.
Так и слонялась по городу, пока ноги не заболели.
— Я справлюсь, — приподнимаюсь на носочки и шепчу Игнату на ухо. Губами задеваю его колючую небритую щеку, пока Диля крутится на месте, демонстрируя всему миру новую юбку-пачку.
— Уверена?
— Да.
— Тогда я поехал, у меня правда встреча. Вечером встретимся?
Киваю, и Игнат уезжает. В руках Риналя замечаю какое-то яркое пятно, приглядываюсь, но он опережает меня. Садится на корточки перед Дилярой и вручает ей мягкую игрушку в картонной небольшой коробке.
Страшненькая лупоглазая сова из какой-то серии монстров. Хотя после нескольких взглядов уверенность в том, что это сова, начинает растворяться. Кто ему вообще такое посоветовал?
Кнопка мой настрой не разделяет. Смущенно бурчит что-то вроде благодарности и пальчиками аккуратно приглаживает вставшую между ушами шерсть.
— А кто это?
Риналь немного теряется после вопроса кнопки и переводит взгляд на меня. Ищет помощи, но я упрямо поджимаю губы, переместив вес на другую ногу. Зачем только я вытащила эти лодочки из шкафа?
— Не знаю. Мне в магазине сказали, что девочкам сейчас такое нравится, — выкручивается из положения Риналь.
Диля как-то скептически хмыкает, но игрушку из коробки достать пытается.
— Не передумал? — спрашиваю, когда Басманов выпрямляется. — Самое время забыть обо всем и сбежать.
— Это для меня? — он кивает на мои голые ноги и ухмыляется дико, по-звериному.
Много чести!
Я привыкла хорошо выглядеть. Мне нравится красивая одежда, это не преступление.
— Во сколько у нас запись?
— Ровно в два, — произносит Риналь.
Он протягивает Диле руку, и я машинально дергаюсь вперед. Ревную страшно, когда она вкладывает свою маленькую ладошку в большую мужскую. Риналь подкупает кнопку подарками, и мама, которая переживала первые режущиеся зубки, почему-то отходит на второй план.
В клинике с Дилярой все носятся. Я не знаю, сколько здесь стоит тест, но нас облизывают просто с ног до головы. Мне предлагают кофе, какие-то журналы, а кнопку отводят в детский уголок, оборудованный на все сто процентов.
В кабинете у Дили начинается истерика. Мы пытаемся объяснить, что процедура будет абсолютно безболезненной, но она категорически отказывается успокаиваться и открывать рот.