Чувствуя, что здесь что-то не так, я созвонилась с Машей, желая через неё узнать, что же происходит с её сестрой.
Правда, было довольно неприятно осознавать, что моя родная дочка что-то от меня скрывает, при том что раньше у нас с ней были доверительные отношения.
Маша долго ходила вокруг да около, не желая прямо отвечать на мои вопросы, под конец сильно разнервничавшись, но я не сдавалась, продолжая наседать на старшую дочь.
– Я прекрасно понимаю, что у вас с Викой теперь полная свобода действий, вы уже взрослые и думаете, что сами знаете, как надо жить, но я ваша мама, а не чужой человек. Я уж точно не посоветую ничего плохого и не стану вас осуждать. Поэтому, Маша, если тебе что-то известно, то не молчи. Позволь мне узнать, что происходит с твоей сестрой. Я уверена, ты и сама догадываешься, что Вике нужна помощь.
Немного помолчав, Маша, будто себя пересилив, всё же сдалась.
– Дело в том, что Вика боится твоего осуждения. И она знает, что ты не одобришь её выбор.
– Когда это я вас осуждала? И... Одобрю её выбор? Она стала с кем-то встречаться? Боже, Маша, кто он? Это взрослый мужчина? Он женат? Ничего не понимаю!
– Мам... Он чеченец.
Меня как громом ударило.
Нет, я ничего не имею против чеченцев, но у них свои порядки, довольно крутой нрав и жёсткое следование традициям. Да и в жёны они в основном берут «своих» девушек. С нашими же крутят недолгие интрижки, после чего или бросают, или оставляют в качестве любовниц.
Но зато теперь я понимаю, почему Вика ни с того ни с сего стала что-то там твердить про женское самопожертвование во имя семьи, раздавая мне советы, которых я не просила. Ещё и посмела упрекнуть меня в том, что я была плохой женой, раз мой муж решил уйти к любовнице.
Вот честно, окажись Вика в этот момент рядом со мной, я бы дала ей ремнём по заднице, наплевав на её возраст.
Малявке восемнадцать лет, а она мне нотации читает, оправдывая своего отца.
Но теперь-то понятно, в чём дело.
Моя дочка попала под влияние более сильного мужчины. И я не удивлюсь, если он в добавок к этому окажется старше.
– Вика уже два месяца встречается с Маликом и всё не знает, как тебе рассказать, – добавила Маша, пока я пребывала в шоке и пыталась понять, что мне делать.
Но одно я знаю наверняка, я не позволю своей дочери испортить себе жизнь, связавшись с каким-то красивым тираном, который заставит её ходить по струнке смирно!
Сейчас, когда гормоны бушуют и Вике кажется, что этот Малик её первая и настоящая любовь, она будет спокойно внимать каждому его слову, принимая всё сказанное за чистую монету.
Знаем мы эту юную любовь, сильную, дурную и зачастую несчастную.
Мне же тоже когда-то было восемнадцать. И сейчас, вспоминая себя в том возрасте, когда я сходила с ума по своему одногруппнику, вытанцовывая перед ним цирковой собачкой, хочется хлопнуть себя по лбу и сказать: «Какой же ты была глупой, Вера».
– А что ещё ты о нём знаешь? Кто он? Сколько ему лет? Надеюсь, у него нет невесты... Хотя даже будь у него жена, он бы об этом молчал.
– Мам, я больше ничего не знаю, честно. Вика и со мной не особо общается в последнее время. Ну... Разве что могу добавить, что один раз он её ударил.
– Ударил?!
– Вика так и не объяснила толком, что там у них произошло, сказала только, что сама виновата, довела Малика и у него не было другого выхода, как успокоить её... Физически.
Боже, мне сейчас плохо станет.
Какой-то козёл посмел поднять руку на мою девочку, а я и не знала! А она и не сказала!
Почему?
Глеб, может, и подлец, но он ни разу не посмел даже пальца в мою сторону поднять. Если не брать наш «разговор», когда я первая набросилась на него с полотенцем.
Так почему Вика стерпела? Она же должна понимать, что подобное попросту ненормально.
Маша тоже хороша. Всё знала и молчала!
Ну а я прекрасно представляю, чем заканчиваются истории, в которых мужчина успокаивает женщину физически, а она оправдывает это тем, что сама его довела.
Побоями! Вот чем они заканчиваются. Переломами, гематомами, а то и летальным исходом, если мужик войдёт в кураж.
Нет-нет! Я не позволю кому-либо навредить моей дочери.
Надо будет обязательно съездить к Вике и поговорить как с ней, так и с этим Маликом.
Но если с дочерью я могу и одна поговорить, то вот для разговора с её парнем мне нужен надёжный мужчина. А то вдруг он и меня захочет успокоить. А я даже не знаю, каких он габаритов.
Да и такие люди лучше слышат слова сказанные мужчиной, чем женщиной.
Закончив разговор с Машей, я, после недолгих сомнений, позвонила Глебу. Он же отец, вот так пусть хоть раз вступится за свою дочку и поможет мне разобраться с её любовной проблемой.