Ей было интересно. Теперь она жила взрослой жизнью. Что ещё недавнему подростку надо?
Вот только, Лена всё же приносила себя в жертву. И теперь её жертва оказалась напрасной.
Как и годы совместной жизни.
Она заботилась, любила… И почему «заботилась» появилось первым? Разве одной лишь заботой определяется любовь? Мы можем заботиться о цветах на подоконнике в классе, о животных в загоне, но разве это любовь? А любят ли нас те, кто заботится о нас по долгу службы? И обязаны ли любить?
Может, Лена была ослеплена настолько, что «пожертвовала себя» совершенно не тому и не за то?
— Ты думаешь, я стану жить с тобой после этого? — с неподдельным отвращением и вновь нахлынувшими слезами спросила Лена.
— Но ведь всё ещё можно исправить! — настаивал Константин.
— Исправить? — Лена залилась истерическим смехом, который совершенно не могла остановить.
Её эмоции были на пределе. И всё потому, что перед собой она видела только картину разрушенного мира. Как из этого можно построить хоть что-то? А предложение кости о том, чтобы продолжить жить, будто ничего не случилось, звучало совершенно абсурдно. Словно хирург предложил бы не зашить твою смертельную рану, а приложить подорожник, предварительно на него поплевав, чтоб он стал чистым.
Именно данная ассоциация была первой у Лены возникшей.
Омерзителен. Костя был ей просто омерзителен!
Если бы она могла, то точно бы его убила!
А почему не может?
Почему жёнам, которым изменили, нельзя убивать неверных мужей? Мужья же убивают! Есть же места, где есть такие «законы». Так почему нет мест, где бы справедливость восторжествовала бы и для женщин?
Что теряет мужчина, когда жена ему изменит? Собственную гордость? А что теряет женщина? Всю жизнь. И свою безопасность!
Не то, чтобы эта мысль была правдива, однако, сейчас Лена размышляла именно так.
Он не понимает. Костя её не понимает. И никогда не поймёт, ведь он не был на её месте. А что, если будет?
— Давай исправим! — всё тем же, неестественным голосом воскликнула Лена. — Теперь я буду тебе изменять! Ты будешь меня любить, заботиться и беречь. Ты, — давила она, — будешь хранить мне верность, как собака! Будешь попятам за мной ходить, а я… А я буду тебе изменять, — она пальцем тыкнула в грудь мужа.
— Ты идиотка? — на лице Кости читалось недоумение и возмущение. Он и сам бы сейчас не смог ответить, что его разозлило больше: продолжившееся рукоприкладство со стороны жены и оскорбления, либо же её предложение.
— Идиотка? — удивлённо отступила на шаг Лена. Но тут же нагнулась вперёд: — Ты только что умолял меня, чтобы я тебя простила, и мы были бы вместе. Но теперь я идиотка?
— Да! Потому, что я просил забыть обо всём и жить дальше. Да, я виноват, я облажался! Я это признаю, и клянусь, что больше этого не сделаю. Поэтому, пожалуйста, — попытался он взять её руки в свои, но Лена не далась. — Пожалуйста, — повторил ещё мягче Костя, — прости меня, и давай никогда больше не будем возвращаться к этой теме. Хорошо? — сам не веря в то, что это возможно, всё же наивно спросил Константин.
— Пошёл ты, знаешь куда? — с крайней местью в голосе и взгляде ответила Лена. — Я с тобой и минуты в одном доме не останусь. Уйдёшь либо ты, либо я.
Лицо Кости вновь менялось. Он понимал, что все его попытки остановить потерю близкого ему человека, совместного прошлого и будущего, тщетны.
— Я сказала, — продолжила Лена. — Я требую развода. Когда мы только сходились, я даже не думала, что ты действительно сможешь мне изменить. Боялась, но не думала, что такое возможно. А теперь, когда я вижу тебя перед собой, мерзкое ничтожество, я понимаю, чтобы мне сохранить хоть каплю уважения к себе, которое я потеряла, живя с тобой, я разведусь. Ты больше никогда в жизни меня не увидишь. — пообещала Лена.
И тут же, не дожидаясь, что Костя предпримет в ответ, резко развернулась, и стремительно покинула квартиру. А там, по лестнице опять вниз.
Костя сообразил не сразу. Он бросился на лестничную клетку через минуту. А может, наоборот, целую минуту собирался с силами?
Он выскочил раздетый, босиком.
Добежал до входной двери в подъезд, даже столкнулся по Пути с бабой Женей:
— Ты чего? С ума что ли сошёл? Одна летит, как угорелая, второй…
Но Костя не остановился, даже чтобы извиниться.
Ему нельзя было терять времени. Он нажал на кнопку и толкнул железную дверь.
По дорожке шла какая-то соседка с коляской. Курил дворник. Оба смотрели на полуголого Костю с недоумением. Чего у него могло случиться?