– Вам сюда нельзя, – возмущается медсестра, когда он заносит меня дальше поста.
– Моя жена упала на живот. Семь месяцев беременности и, кажется, воды отошли, – чётко чеканит Егор.
– Не положено… – продолжает твердить женщина.
Меня снова скручивает, я вцепляюсь руками в шею Егора.
– Я сказал, пошла быстрее за врачами. Моей жене плохо и не дай бог, с ней или с ребёнком что-нибудь случится, я завтра же снесу эту больницу к чертям собачьим.
От боли я уже совсем не чувствую течения времени. Когда начинается схватка, время останавливается, я ничего не вижу и не слышу, а когда боль отпускает, меня уже везут на каталке.
Длинные лампы на потолке сливаются в одну сплошную линию. Рядом идут врачи в белых халатах и Егор. Он смотрит на меня и держит за руку.
– Всё будет хорошо, малыш. Я с тобой. Всё будет хорошо, – продолжает твердить он то ли для себя, то ли для меня.
Мне страшно. Мне очень страшно.
Распахиваются двойные двери, за которые Егора не пускают.
И снова боль накрывает меня с головой.
Глава 16
Перед глазами до сих пор стоит, как Маша поскальзывается и, словно в замедленной съёмке, падает. Я стоял слишком далеко, чтобы успеть поймать её, но всё равно мне кажется, что это я виноват. Не надо было отпускать её, надо было держать за руку и отвезти домой. Я просто хотел сделать всё правильно, не хотел, чтобы она нервничала.
Я впервые чувствую себя настолько беспомощным. Даже в учебке и в армии я мог либо смириться, либо бороться, сейчас же от меня ничего не зависит. Да я сделал всё что мог: оплатил материалы, лекарства, лучшую палату, пообещал врачам, что помогу приобрести нужное оборудование. Вот только на душе всё так же скребут кошки, а никто из врачей, как назло, до сих пор не вышел и не рассказал, как обстоят дела, хотя уже прошло два часа.
Я позвонил Наталье Николаевне, она уже ехала в такси к больнице. Ей позвонила Таня и всё рассказала. Через пятнадцать минут она присоединяется ко мне. Мы не разговариваем, просто молчим, боимся высказать мысли и страхи. Она плачет. Я и сам чувствую, как ком в горле становится плотнее и жёстче.
Проходит ещё час, когда в коридоре появляется один из врачей, который сопровождал каталку, когда Машу увозили. Я срываюсь со стула. Жду, что он скажет. Наталья Николаевна подскакивает вслед за мной.
Всё должно быть хорошо. Я все сайты перешарил за время, пока ждал. Даже если женщина упала, ребёнок защищён околоплодными водами, так написано. Да и оборудование сейчас позволяет выхаживать малышей даже меньше килограмма . И я стараюсь думать только о хорошем, но от волнения сердце делает кувырок, когда врач поднимает на меня грустный и уставший взгляд.
– Вы кем приходитесь Волоховой Марие? – спрашивает тихо.
– Муж…– выдыхаю и тут же поправляю. – Бывший муж. Но это не имеет значения, ребёнок мой.
– Я мама. У меня паспорт с собой. Мне рассказывайте, – перебивает меня Наталья Николаевна.
– Тогда могу поздравить вас с дочкой, а вас с внучкой. С ней всё хорошо. Ей очень повезло. Малышка совсем. Кило двести и тридцать пять сантиметров. Сейчас она в реанимации, в инкубаторе.
– А можно…, – шепчу я.
– Никакие посещения не разрешены. Вы же не хотите угробить собственного ребёнка. Она ведь ни глотать нормально не может, ни дышать, иммунитета нет. Пожалейте вашу малышку, увидеть ещё успеете.
Мне самому дышать плохо от того, что слышу. Никогда не был впечатлительным, но сейчас даже колени дрожат, когда представляю себе ребёнка чуть больше моей ладони. Счастье, что она вообще жива.
– А Маша? Как она? – голос хрипит из-за кома в горле. Никак не могу его проглотить.
– С Марией Сергеевной уже лучше. Было небольшое кровотечение, но состояние у неё стабильное. Она сейчас спит, мы ввели ей успокоительное. У неё был сильный стресс. Пока посещения также запрещены.
– Хорошо. Что я могу ещё сделать?
– Пока ничего. Дайте им время. Сидеть здесь нет смысла. Езжайте домой.
– Можно попросить вас позвонить мне, если вдруг…
– Да, конечно. Вас оповестят. Не переживайте.
Наталья Николаевна снова плачет. Обнимаю её за плечи, чтобы успокоить. Она для меня, как мать. Мою я толком и не помню, а она и не появлялась больше после развода с отцом.
– Наталья Николаевна, давайте я вас отвезу домой?
– Нет, Егорушка, я тут останусь. С моими девочками. Им моя поддержка нужна.