Пальцы задрожали. Я сильнее впилась ими в подлокотники кресла, чтобы Саша не видел, как меня трясет. Но он и не смотрел. Стеклянные глаза уставились прямо в стену – сквозь меня.
- Я тоже мечтала, Саша. И я тоже потеряла свою мечту, как и ты. И пожалеть меня совсем некому.
- Сейчас ты уйдешь, - Саша скривил губы в горькой улыбке, - выйдешь замуж снова, заведешь ребенка и все будет хорошо. Ты можешь так сделать. Я – нет.
Я встала со своего кресла и поплелась в сторону выхода. Господи, снова слышать, как несчастен мой муж, как несправедлива к нему судьба, было невозможно. Потому что я тоже оказалась несчастной, запертой в этой комнате с кривыми зеркалами, где все наши мечты исполняются, но не так, как мы того хотели.
Никто и не обещал нам ту самую эфемерную справедливость. Терять что-то часть нашего пути, так уж вышло. Осталось это принять. И жить дальше.
- Я так и не смирился с тем, что не могу проститься.
- Что? - Я стояла в дверях, когда меня догнал его голос.
- Проститься, Вика. То, чем мы с тобой занимаемся. Ты попрощаешься со мной и отпустишь, а я так сделать не могу.
Он накрыл подушкой лицо, прижал ее плотнее и заорал изо всех сил. Перья глушили крик, отчего он становился тише и страшнее. Гораздо страшнее.
- Саш…
- Нет, - прохрипел он, - ты дослушай. Больше мне некому это рассказать. И пожалеть меня тоже, как оказалось некому.
От обреченности в его голосе мне захотелось плакать вместе с мужем. Потому что он плакал.
- Я всегда знал, что у меня будет конечная точка. Мой последний полет. – Я много раз слышала эту историю, но не смела перебивать Сашу сейчас. Пускай выскажется. – Я не знал наверняка, но догадывался, какой это будет рейс. Мой любимый. Я в последний раз взмою в небо, поцелую клювом самолета облака, последний раз пообщаюсь с пассажирами и съем свой последний разогретый безвкусный обед. А когда все закончится, когда я посажу самолет и услышу, как мне аплодируют, не только пассажиры, но и члены моей команды, я пойму, что это конец. Положу под кресло фуражку, так чтобы механик выкатил меня назад прямо по ней. А на трапе меня будут ждать все наши. С алыми розами. С огромным букетом алых бля*ь роз. Потому что так провожают всех летчиков! Потому что это традиция! Часть нашей жизни! Из которой меня просто выкинули! Я не смог проститься со своим самолетом, мне не дали. И теперь все эти люди, мои коллеги, делают вид, что я прокаженный. Как будто они заразятся чем-то, если просто поговорят со мной, понимаешь? Так ведут себя здоровые, когда приходят в палату к смертельно больному. Делают что-угодно, лишь бы не смотреть в глаза.
- Мне жаль, - прошептала я.
- Мне тоже, - ответил он.
И когда я спускалась по лестнице, меня догнал его тихий и потому такой пугающий голос:
- Я не договорил. Я потерял работу, дом, машину, имя и мечту. Но самое страшное случилось, когда я понял, что потерял и тебя тоже.
Глава 24
В этой квартире всегда холодно. Из окон дует ветер, из вентиляции в ванной просто дует. От этого в комнате стоит знакомый успокаивающий гул, как в самолете при посадке.
Саша с силой стукнул себя по лбу. Не думать ни о каких самолетах, хватит. Это закрытая тема. Табу!
Надо как-то начинать жизнь сначала, как ребенок, который только пытается оторваться от стенки и пойти. Надо учиться ставить ноги на пол и двигаться вперед. Пускай неуверенно, падая на каждом шагу, но идти.
В первую очередь закрыть часть кредитов. О том, чтобы погасить все, не может быть и речи. Слишком много денег, слишком мало времени. Когда он разберется с кредитками, попросить у банка рассрочку или оформить банкротство, чтобы государство не забрало квартиру. Утрясти дела с Викиным ВУЗом, куда она понесла диплом. Каждый раз, когда женщина берется за какой-то вопрос, он разрастается до статуса проблемы. Ей осталось подписать одну бумажку, а она надумала черт знает что! Хочет баба корочку, лишь бы не икорочку. Сделает! Но это потом, а главное сейчас найти работу. Не что-то колоссальное, достаточно места, от которого не будет тянуть повеситься в обеденном перерыве. Запрос пока что такой. Тянуть лямку, получать зарплату, не сдохнуть. О том, чтобы когда-нибудь снова вернуться в небо, Саша уже не мечтал.