И мне, и Сергею.
Но я не думаю об этом, потому что в следующую секунду льдинка из сердца со звоном падает на паркет и меня, как волной, накрывает от собственных эмоций. Я под водой, тут больно, страшно, обидно, не хватает воздуха и можно задохнуться. Я не слышу ничего вокруг, все звуки искажены, все контуры смазаны и куда-то плывут. То ли к берегу, то ли в ад.
У Саши выключен телефон. А я больше никогда не смогу ему поверить. К сожалению, я до последнего верила, что ещё что-то можно спасти. Я седьмая женщина в его постели, сотая в жизни и первая такая дура, которая готова была простить.
Не будет семьи. Не будет у меня мужа. Не будет у моего сына папы. Ничего больше не будет.
Я держусь за живот, обхватываю его руками, чтобы как-то огородить малыша от этой боли. Пускай только меня шатает и выкручивает до хруста в костях, пускай он никогда не узнает, каково это - прозревать.
- Вика, прости, - отчего-то шепчет Фридман.
Он здесь. Он рядом.
Держит меня за локоть, гладит по волосам, прижимает к себе, а я льну в ответ, цепляясь холодными пальцами за воротник его рубахи.
Я поднимаю взгляд вверх и меня обжигает огонь чужих глаз. Они чёрные, они до одурения чёрные и эта мгла затягивает меня внутрь.
- Вик, прости, пожалуйста, это все моя вина.
Он шарит руками у меня по спине, я обнимаю его за шею. Не как влюблённая женщина, как утопающий, в надежде схватиться за брошенный в воду спасательный круг.
Спаси меня, Серёжа. От самой себя спаси.
Мы путаемся в собственных ногах. Он наступает мне на пальцы, что-то шепчет, то ли клянётся в любви, то ли просит прощения. Не надо, Сереж, это я так решила. Это я тону, ты просто меня спасаешь.
Я неловко расстёгиваю пуговицы на его рубашке, стараясь не смотреть выше. Потому что боюсь снова почувствовать на себе этот безумный взгляд. Все что происходит неправильно. Очень неправильно, но мы делаем это.
Передо мной не Сергей Фридман. Не старый друг моего мужа. Не приятель юности. Нет, здесь на этой кровати мужчина, готовый меня любить. По-настоящему, впервые в моей жизни все по-настоящему и от этого особенно больно.
Он врывается в меня, прижимает крепко, целует жарко и горячо, растаскивая по телу эту негу. И я ломаюсь в его руках, рассыпаясь на тысячи кусочков, так что вряд ли их можно будет собрать обратно. Но это и не важно. Сейчас мне хорошо. Боже, как хорошо мне сейчас…
Глава 26
Все закончилось слишком быстро. Не то чтобы я сидела с таймером, отсчитывая секунды собственного удовольствия, но когда тебе хорошо, время летит со страшной скоростью. А когда тебе впервые так хорошо, оно проносится в один миг, сжимаясь до размера игольного ушка.
Меня могли любить и час, и два, и даже всю ночь, но сейчас казалось, что это была всего секунда.
А теперь все.
Теперь смятая простынь, колотящееся сердце и чувство стыда перед Фридманом. Потому что я знала, как объяснить все случившееся себя, я знала, как представлю это своему мужу и даже подругам. И я понятия не имела, что делать с Фридманом! Он сидел в паре сантиметров от меня, очень громко дышал и очень тихо думал. Мне всегда было сложно догадаться, что у Сергея в голове.
Мы, как на обложке дешёвой комедии, вытянулись на постели сидя и тупо смотрели в стену перед собой. Не дай Бог повернуть голову влево. Не дай Бог снова напороться на этот острый как лезвие взгляд. Распорет и выпотрошит всю меня наизнанку.
Внизу раздался какой-то шорох. Я напряжённо прислушалась, не вернулся ли домой Саша, но нет. Это просто упал со стола пакет с мандаринами. Я не боялась мужа, даже наоборот, хотела, чтобы он застал меня такой: взлохмаченной, мокрой от пота, удовлетворённой три, а то и четыре раза.
Надеюсь соседи донесут ему, как я кричала. Но они будут молчать. Нас окружали до тошноты приличные люди.
Так что появление Кораблева меня не пугало, в отличие от сцены, которая за этим последует.
Ненавижу скандалы. А в нашем случае простой беседой не обойтись.
Сильные пальцы сжали мое плечо, снова запуская жар по венам. Мамочки, опять?! А я только-только остыла и наладила дыхание, потому что после такого мне понадобилось вспоминать, как там делать этот чертов выдох.
- Ви-витаминка, - Сергей говорил так медленно и так тихо, будто у него болело горло. - мне нужно ненадолго домой. Но я скоро вернусь.