Нравится лезть в трусы к левым бабам? Хорошо, но пусть тогда валит на все четыре стороны. Я очень брезгливая, чтобы понять и простить измену человека, которого как минимум любила и уважала.
Внезапно глухой стук в дверь заставил меня встрепенуться. Миша всё ещё скандалил в коридоре и требовал встречу со мной, словно имел на это право.
Мне опять стало страшно, что именно сейчас придётся смотреть в лживые глаза мужа. Не хочу и не могу. По крайней мере, не сейчас.
Может, потом, но сначала мне нужно собрать своё бедное сердце по частям и залечить свою израненную душу.
Вновь обрести уверенность в себе, как в женщине. Ведь ни для кого не секрет, что любая измена с лёгкостью может пошатнуть веру в свою женскую силу.
А может это какой-то дурной сон?
Хочется проснуться снова в то время, когда мой муж был любимым, а его верность — неоспоримым фактом.
На мгновение я даже поверила в это, что всё это неправда, морок, плохой сон, который прервётся, стоит мне проснуться.
Я ущипнула себя, чтобы прекратить агонию, в которой горела моя душа. Но ничего, кроме боли, я не почувствовала.
Я всё ещё в клинике, куда меня привезли, а жизнь моего долгожданного малыша под угрозой. И причина всему этому — мужчина, который должен меня оберегать и защищать. Но вместо этого он растоптал меня, унизив перед родными и знакомыми.
Вдруг дверь с силой распахнулась, и на пороге показался подлый изменщик по совместительству пока ещё муж, взъерошенный и с сумасшедшими глазами.
— Лиса... Любимая моя девочка, собирайся. Мы уходим из этой низкосортной шарашки. Ни секунды не оставлю тебя здесь, — Миша стремительно подскочил ко мне, а я на инстинктах брезгливо отшатнулась, не позволяя взять меня за руку.
Внезапная острая боль пронзила мою руку, в которой всё ещё была игла от капельницы. Миша растерянно замер, словно не понимал причину такого моего поведения.
Он же не идиот, чтобы не осознавать, что после случившегося я не то что бы прикасаться к себе не позволю, да одним воздухом дышать с ним не желаю. Его взгляд, раненного в самое сердце человека, меня ни капли не смутил.
— Лис, ты чего? — искренне удивился предатель.
Ответить я не успела, за его спиной возникла мощная фигура Егора Дмитриевича с двумя мужчинами. Охрана? Судя по их форме, да.
— Выйдите из палаты! — чеканя каждое слово, приказал Егор Дмитриевич.
— Не лезь не в свое дело. Я сам решу, что мне делать со своей женой, — гневно выплюнул Миша.
И тут меня прорвало, я начала громко, горько и со злостью смеяться:
— Как ты меня назвал? Женой? Миша, скажи мне, ты идиот? Какая я тебе жена?
— Любимая, давай поговорим наедине. Пожалуйста. Позволь мне всё объяснить тебе. Прошу тебя, дай мне один маленький шанс. Всего лишь один... — заискивающе пролепетал муж.
— Пошёл вон!
— Что? — Миша растерялся. — Милая, не говори так. Я люблю тебя. Умоляю, давай поговорим, — заюлил подлый изменщик.
— Любишь? Как интересно. Милый, лучше скажи мне, а свою девку ты тоже любишь? — горько спросила я.
У Миши глаза забегали, а на лбу выступила испарина:
— Девочка моя, это не то, что ты думаешь. Я могу всё объяснить. Только выслушай меня.
Скотина! Врёт и не краснеет!
— Ты меня за дуру принимаешь? Все видели доказательства твоей «любви». Поэтому, будь добр, выметайся из моей палаты. Я видеть тебя не могу. Меня тошнит от одного твоего вида.
— Девочка моя, умоляю, не руби с плеча. Мы всё преодолеем. Ты только дай мне возможность объясниться.
— Кто-нибудь проводите моего мужа. Ему пора к своей потаскухе. Уже вечер. Время для любовных утех уже наступило, — обратилась я к врачу с двумя охранниками, которые стали невольными свидетелями отвратительной сцены.
— Любимая, я только тебя одну люблю. Мне никто не нужен, кроме тебя.
— Убирайся! Ненавижу тебя! Как же я тебя ненавижу! — закричала я, сдерживая себя, чтобы не разрыдаться.
Но предательские слезы всё равно потекли по моим щекам. Боль от предательства мужа набирала обороты, и она была невыносимой. Низ живота болезненно потянуло.
Дыша сквозь зубы, я схватилась за свой животик, где каждую секунду боролся за жизнь мой маленький ребёночек. А я вместо того, чтобы его беречь, мучаю.
Егор Дмитриевич с Мишей одновременно кинулись ко мне. Собрав все свои силы в кулак, я резко вскинула руку вверх, останавливая Мишин порыв приблизиться ко мне.
Я не вынесу, если он меня хоть пальцем коснётся. От одной такой мысли мне блевать хотелось.
— Егор Дмитриевич, я вынуждена написать жалобу на вашу клинику, — обратилась я к врачу, не отрывая глаз от Миши.