Вообще все темы пропали.
Более того! Она еще и в мои бизнесы свой нос сунуть пытается, даже навертела мне проблем, с апломбом «я — жена вашего хозяина, я тут решаю!» И есть же некоторые люди, для которых это — аргумент, быть женой начальника!
Поэтому мы ссоримся. Если быть точнее, просто сремся.
Всегда и везде… Всюду…
В любой обстановке.
В последний раз даже во время секса, мать его… Просто посередине процесса, когда вот-вот уже хорошенько разогнался и начал долбиться, чувствуя, как тело наполняется тем самым, она вдруг начала продолжать спор с того места, на котором мы его прервали днем.
Вот кто так делает?
Это же, млин, по мужскому самолюбию бьет. Она лежит, раскинув ноги, я, млин, сверху пыхчу, стараюсь, кручу ее из стороны в сторону, в позы ставлю… и тут — нате! Давай-ка мы поспорим!
В гробу я такое видел, рукой добил сверху и пошло оно все…
Я не понимаю, искренне.
Куда делась та девушка — которая сокрушалась о серьезных отношениях, доверии и любви, которая по речам… казалась старше, чем есть. И ведь реально оказалась старше…
Нет, я не парюсь о возрасте!.
Парюсь лишь об обмане!
Зачем было возраст скрывать и уменьшать…
Ей тридцать пять тогда было. Как оказалось, косметология и спорт творят чудеса. Я думал, ей максимум, двадцать семь, как мне. Оказалось, больше…
Дело ведь не в цифрах. Дело в принципе.
Солгала в одном — для меня это уже звоночек. Я патологически недоверчив ко всему, что начинается со лжи. Со лжи начался наш брак, и я сам себя убедил, что заднюю включать не стоит, когда уже о свадьбе договорились…
И спустя три года брака имею то, что имею.
Мне тридцать, ей тридцать восемь.
У меня в женах капризная стерва, истеричка, которая захотела бизнес и оказалась не готова к тому, что вести бизнес — это так сложно. Тут всего два варианта — либо им управляет кто-то другой, а ты лишь лицо номинальное, либо ты включаешься в него и балансируешь так, чтобы эта ответственность не сожрала остальные стороны твоей жизни.
У нас, млин, сожрала. Все сожрала: разговоры на другие темы, секс, мои какие-то вопросы… Ничего не имеет значения.
НИ-ЧЕ-ГО!
Есть только Людмила и кафе, которое я ей подарил. Есть только Людмила и ее переживания, больше ничего…
— Я подумываю о расширении, Люд, — говорю ей.
— Отличная идея! — загораются ее глаза.
Тянется ко мне, накрывает руку.
— Знаешь, давно пора утереть нос Катьке.
— Какой Катьке? — недоумеваю.
— Эрни, блин… Я же говорила. Катька. Одноклассница моя, та, с которой я за партой сидела. Мы еще в школе постоянно соперничали, хоть и дружили. Теперь она своим заведением кичится, мое переплюнуть хочет. Но если ты станешь моим… мур-мур-мур… щедрым спонсором, то… я быстро ее за пояс заткну.
Закипаю.
— Мы снова о твоих амбициях, да? Люд, я о детях. Детей от тебя хочу…
— Но-но, дорогой. К этой теме я пока не готова.
— Когда?
— Что?!
— Четко назови, когда ты будешь готова поднять эту тему. Я хочу быть отцом. Тебе тридцать восемь. Уже. Когда ты мне, нах, рожать собираешься, а? Три года мурыжишь!
— Давай… Давай… заведем песика?
— ЧТО?!
— Собаки — это вторые дети, Эрни.
— Я миллион раз просил. Не называть меня… ЭРНИ!
— Эй, ты куда пошел? Мы вообще-то ужинаем! У нас ужин… дома!
— У меня пропал аппетит.
— Я старалась, выбирала… заказывала, а ты! — несется мне вслед. — Опять уходишь от разговора?!
— ЭТО НЕ РАЗГОВОР! НЕ РАЗГОВОР, КОГДА МЫ ГОВОРИМ ТОЛЬКО О ТЕБЕ! — бью кулаком стену.
Все, мне надо за город.
Срочно!
Больше не могу здесь находиться. Чувствую, разнесу что-нибудь.
В щепки!
И на развод я подам.
Задолбало меня это все… Сил больше нет. Никаких!
Ждана
Позднее
— Еще немного вина, да? — подливает Михаил. — Ох, кто-то сегодня пошалить намерен?
Конечно…
После ресторана мы направились домой.
Михаил приставал ко мне всю дорогу, чуть в такси платье мне не задрал.
Я понимаю, он под впечатлением.
Но не до такой же степени.
Мне неудобно и стыдно перед посторонним, а мужа развезло и все его мысли лишь о том, как поскорее пробраться ко мне в трусики.
Вот силюсь изо всех сил вспомнить моменты, когда было иначе… и не могу.
Я для него хороша на кухне, в быту и постели… Он делает так, как ему хочется, а меня ни разу не спросил даже. Я всегда снизу, всегда под его желаниями.
И может быть, хотя бы сейчас он позволит…
Но нет!
Мы уже дома, и он снова меня прогибает. Под себя…