Я последовала его примеру. Нижний край юбки промок, конечно. Но мне было всё равно.
Умывшись, я подняла голову к звёздному небу и облегчённо расхохоталась.
Глава 7
— Голову выше! Шею тяни, а не нос! Вот так. И руки мягче! – командовала тётушка Микки во время утренней репетиции.
Я стояла на боковой стене уложенного на траву фургона и бережно изымала из своей груди нежные звуки баллады на древнем наречии. Пышный парик со светлыми кудрями был настолько искусно прикреплён к моим тщательно убранным волосам, что почти не ощущался чужеродным, а лёгкое платье с широкими рукавами, собранными резинками на запястьях, одновременно скрывали мою фигуру и подчёркивали самые аппетитные формы.
Утром после очередной порции капель прошки я и сама себя не узнала в зеркале. А уж после того, как Лили наложила грим – тем более. Она трижды смывала его и переделывала заново, пока не осталась довольна: теперь моё лицо казалось круглым, словно луна, бледным и кротким. От моих родных острых, напряжённых черт не осталось и следа.
Конечно, в таком виде я не собиралась ходить постоянно. Каждый день накладывать грим – никакого терпения не хватит! Особая маскировка мне требовалась только в дни выступлений, а в остальное время хватило бы парика и изменённого цвета глаз.
— Мягче переход в ля! – строго сказала тётушка, когда я закончила. – Пока что хватит, можешь отдохнуть. Вы двое, – она обратилась ко мне и к аппонимирующему Лансу, – продолжите после баллад.
Ланс подал мне руку и помог спуститься с фургона.
— Не расслабляемся! – крикнула тётя Микки. – Выступление через три часа! Тео, быстро на сцену!
Мальчишка, который мог казаться совершенно несерьёзным пару дней назад в отделении полиции, сейчас выглядел, как настоящий артист. Несмотря на то, что ему было всего двенадцать, он обладал выраженным подбородком, стройным и гибким телом, которое слушалось его идеально. А сейчас, с причёской, лёгким гримом и в костюме юного барда, он был готов покорять сердца юных зрительниц.
— Волнуешься? – улыбнулась Мишель, когда я села на стул в хозяйственном фургоне и устало сложила руки на коленях. – Конечно, ты ведь так давно не выступала.
— Все слова забыла, – кивнула я.
— Это от волнения. Уверена, как только окажешься на сцене, всё как рукой снимет!
Моих губ коснулась улыбка.
— Надеюсь.
Что-то изменилось во мне за этот год. Я уже не могла быть такой легкомысленной и оптимистичной, как Мишель. Не могла просто погрузиться в своё дело и, словно скрывшись в собственном мире, раствориться в прекрасном. В музыке. В танце. В ритме.
Беспокойство, что я ощутила ночью, когда мы с Мишель, Стивом и Максом ходили к дому следователя, продолжало преследовать меня. И дело явно было не в страхе перед правосудием, которое, наверняка уже разыскивает меня, и не в волнении перед первым за много месяцев выступлением.
Сценой меня не испугать. Я провела на ней двадцать лет, практически с самого рождения, и чувствовала себя на ней, как рыба в воде. И слова совсем не забылись. Но мысли постоянно куда-то ускользали, не позволяя отдаться жизни менестреля.
— Ты не выспалась, что ли? – Мишель заглянула мне в глаза, и я с трудом сфокусировала взгляд.
Мотнула головой.
— Всё в порядке.
По крайней мере, суматоха перед выступлением немного отвлекала меня от этих мыслей. И через несколько часов, ступая на деревянные помостки балагана, я отмела в сторону все свои переживания. Все мысли остались там, внизу, за кулисами.
Здесь осталась только я и мой голос.
Он ни разу не дрогнул против моей воли. Ни разу не сорвался с нужной ноты. Я едва ли видела лица тех, кто собрался перед сценой и кидали на пол передо мной звонкие монеты.
И вот, музыка смолкла, а вслед за ней – и мой голос.
Шумные аплодисменты.
Я сделала несколько неторопливых поклонов, после чего ушла со сцены, посылая присутствующим воздушные поцелуи, и мельком заметив, как кто-то локтями прокладывает себе путь к помосткам.
Но не придала этому значения. Мало ли желающих приобщиться к искусству.
— Молодец! – Мишель коротко обняла меня, а потом взбежала по ступеням на сцену.
Пришло время для её выхода.
Я же отошла подальше, покинув толпу, и похлопала себя по горящим щекам. Шум аплодисментов, свисты и выкрики всё ещё стояли в ушах.
Я и в самом деле забыла, каково это.
Но тут кто-то схватил меня за плечо, и я резко обернулась.
— Попалась, хулиганка, – процедил совершенно не знакомый мне мужчина.
— Что вы… Пустите! – воскликнула я, пытаясь вырваться из цепкого захвата и быстро пробегаясь взглядом по окружающим в поисках помощи.