— Обязательно пущу после обстоятельной беседы, – мрачно ответил мужчина, и только теперь я заметила две вещи: форменную одежду следователя с сияющим начищенным значком на воротнике и особый цвет глаз, будто в них было расплавлено серебро.
— По какому праву вы останавливаете меня? – как можно холоднее произнесла я, хотя поджилки тряслись. – У вас есть какие-то претензии? Обвинение? Если вы не видели, я выступаю сегодня, и мне некогда с вами разговаривать.
— Придётся найти время, девочка, – усмехнулся он и помахал передо мной небольшим лоскутом лёгкой ткани, в которой я с ужасом узнала кусочек от рукава собственного платья. – Уверен, что если вы снимете это очаровательное одеяние, мы обнаружим царапину от шипа дикой розы.
Я промолчала, переводя взгляд с лоскута на следователя и обратно. Любое моё слово он мог перевернуть в свою пользу. И я не собиралась облегчать ему задачу.
— Идёмте со мной, мисс, – он убрал лоскут и сделал плавное движение рукой прямо перед моим лицом.
Я знала это движение. И отвернулась, когда почувствовала на шее ожидаемое покалывание магической силы. В руке же дракона появилась цепь, которая, хоть и не была соткана из металла и казалась нематериальной, на деле была нерушимой. Её невозможно было разбить молотом или расплавить в огне. Всё, что с ней можно было сделать – это лишить магической подпитки. А для этого нужно как минимум вырубить того, кто её создал.
Он дёрнул цепь, от чего я чуть не упала, но вовремя сделала шаг и удержала равновесие. И повёл меня куда-то вглубь переулков, которые окружали ярмарочную площадь, а за нами молча последовали его двое сослуживцев.
Я шла молча. Держа спину прямо и не опуская подбородка. Лишь взгляд был опущен. Но стоило ему обернуться – как я поднимала глаза, встречая его взгляд смело и прямо. Последний год научил меня не демонстрировать своей слабости и страха. До тех пор, пока жива, пока могу держать спину – я буду её держать до самого конца.
Этот факт следователя то ли злил, то ли веселил. Встречая мой взгляд, он криво улыбался, хмыкал и дёргал за цепь, пытаясь сбить мой шаг. А я смотрела в его лицо и думала: бывают же такие некрасивые драконы. Хоть он и был крупным и широкоплечим, как все мужчины их расы, брови его были слишком тонки и женственны, губы – бледные и неправильно изогнутые, крупный нос с горбинкой сломан в двух местах, а ресниц будто не было вовсе.
Если глаза – это зеркало души, то не удивительно, что он жил в своём поместье совершенно один.
— Сюда, – он открыл дверь маленького безлюдного трактира и завёл меня внутрь. Игнорируя трактирщика, следователь выбрал дальний столик у окна, и здесь силой усадил меня на скамью, надавив на плечо.
Было больно, но я не подала виду.
Синяк останется.
— Сделайте мне фирменный ужин с собой, – громко попросил он. – И включите стоимость посуды, я её не верну.
После этих слов он словно забыл про трактирщика, который с готовностью принялся за дело, и, сев напротив, с улыбкой уставился мне прямо в глаза.
— Ну что, поговорим? – спросил он. – Учти, девочка, ты не сможешь мне соврать. Даже не пытайся. Любую ложь я сразу же почувствую.
Я продолжила смотреть на него в упор, надеясь, что взгляд смотрится достаточно испытующе, и ему самому станет не по себе от него. Не дождавшись ответа, дракон продолжил:
— Я нашёл тебя по крови, которую ты по неосторожности оставила на кусте, когда сбегала вместе со своими дружками с моего участка. Мне ничего не стоит доказать акт вандализма с твоей стороны – а также выяснить, с кем ты была той ночью.
Тебе ведь не нужно объяснять, что вас всех ждёт после этого? Подскажу: ничего хорошего.
Мы будто вели борьбу взглядами, глядя друг на друга, и никто не то что не отводил глаз – ни он, ни я даже не моргнули.
Следователь довольно улыбнулся и, неторопливо откинувшись к спинке скамьи, потёр подбородок.
— Впрочем, ты можешь помочь. Помочь всем: и себе, и своим друзьям.
Я вопросительно выгнула бровь.
— Впрочем, ты можешь помочь. Помочь всем: и себе, и своим друзьям.
Я вопросительно выгнула бровь.
Следователь снял значок со своего вороника, потёр его, словно в попытке заставить его сверкать, и прицепил обратно.
— Позволь представиться. Мистер Виленс Агенти, старший следователь Мариенфилда. Никто не сможет заставить тебя сильнее поплатиться за содеянное. Мне не интересны причины твоего поступка, и обсуждать эту тему я с тобой не собираюсь: сам когда-то был ребёнком и делал всяческие глупости. Однако, моя работа – выбивать дурь из таких, как ты. И раз уж ты попалась, то в первую очередь дурь выбивать буду из тебя. Чтобы впредь тебе хотелось сначала подумать, прежде чем совершать подобные глупости.