Волнение было настолько сильным, что у меня, должно быть, покраснело лицо. Но вернувшийся Эндер был настолько занят своей работой, что даже не взглянул на меня. Бросил короткий взгляд на наспех проставленные подписи и махнул рукой:
— Всё, считай, что твою маленькую проблемку мы уладили. Можешь возвращаться домой.
— Спасибо, – выдохнула я, уверенная, что он сейчас что-то заподозрит, а потому, не медля, пошла к выходу. – Большое вам спасибо, мистер Стоулен.
— Не попадайтесь больше, мисс Милецки! – ответил он, прежде чем упал на стул и зарылся в свои бумаги.
Покинув полицейский участок, я первым делом отошла в соседний переулок, чтобы быть уверенной, что никто из полицейских не видит меня, прислонилась там к стене дома из тёмного камня и с облегчением выдохнула. Это было намного проще, чем я могла бы ожидать.
Поправив письма так, чтобы они точно не выпали, я выглянула из-за угла, ещё раз убедилась, что за мной нет наблюдения, и немного нервной походкой отправилась на стоянку нашей труппы.
***
— Носок тяни! Плечи! Шею длиннее! – раздавался голос тётушки Микки. Посреди стоянки на лежащем на боку фургоне вовсю шла репетиция, и Мишель как раз в это время пыталась изобразить танец, удерживая на голове крынку из-под молока, а мистер Кадди, молочник, сидел на своём велосипеде и, опершись о руль, наблюдал за происходящим действом.
— Мистер Кадди, – поздоровалась я. – Прекрасное утро, не так ли?
— О, мисс Милецки! – обрадовался он, расплывшись в улыбке. – Признаться, я начал волноваться, когда не увидел вас на репетиции.
— Алиша! – тётушка Микки заметила, и в голосе её слышалась настоящая угроза моей жизни. – Сейчас же приводи себя в порядок и иди распеваться! Отрабатывай свой хлеб!
— Да, тётушка! – воскликнула я и, бросив на мистера Кадди извиняющийся взгляд, побежала к своему фургону, чтобы взять полотенце и комплект свежей одежды.
Никто ни о чём меня не спросил. Рабочий день был в самом разгаре, и члены труппы работали, не покладая рук. Одни хлопотали по хозяйству, другие принимали участие в репетиции, кто-то отсыпался после ночного дежурства, а дети пасли скотину.
Здесь не принято лезть в чужую жизнь. Когда изо дня в день находишься рядом с одними и теми же людьми, очень важно ценить личные границы и позволять друг другу иметь что-то своё, сокровенное. Поэтому никто не стал уточнять, где я была и что произошло. Они считали: если мне нужна будет помощь, я сама за ней обращусь.
И меня это полностью устраивало. Рассказывать о странной ночи на подушках и с изысканными лакомствами у меня не было никакого желания. Поэтому я сочла за лучшее как можно скорее приступить к репетиции, показав всем, что всё в порядке, беспокоиться не о чем.
Пробравшись между кустов смородины к берегу, я огляделась и, убедившись, что на берегу никого больше нет, разделась, сложив письма под одежду на траве.
Медленно я входила в прохладную бегущую воду. Она ласкала кожу и вызывала мурашки, но это ощущение успокаивало. Словно говорило: всё кончилось, сейчас ты здесь, в безопасности. Всё позади. Осталось только отнести письма чаровнице, завершить блокировку браслета – и жизнь пойдёт своим чередом.
Я не стала заходить далеко, потому что река поворачивала, и за поворотом находился мост, с которого открывался обзор. Присогнув ноги, я погрузилась почти до подбородка и сделала ещё несколько шагов, наблюдая из-под низко опущенных ивовых ветвей за людьми, которые шли по мосту и тащили за собой тележку.
Подтащив тележку примерно к середине моста, они остановились, и обернулись в мою сторону. Испугавшись, что они увидели меня, я погрузилась до самого носа и начала отходить в сторону, но они отвернулись и вытащили из тележки что-то тяжёлое.
Подтащив большой мешок к краю моста, они несколько раз его качнули из стороны в сторону, а потом кинули прямо в воду.
У меня расширились глаза. Мешок отчётливо изгибался из стороны в сторону, как если внутри находилось бы какое-то живое существо. Довольно крупное существо!
Мужчины посмотрели вниз, на то место, откуда вода кругами расходилась в стороны, и почти сразу быстрым шагом ушли с моста. Дождавшись, когда они исчезнут из поля видимости, я нырнула и поплыла под водой к мосту так быстро, как только могла. Детство в труппе научило меня жить на природе, и в воде я себя чувствовала уверенно даже с открытыми глазами. Но расстояние было достаточно большое, и течение не играло мне на руку.