Торвальдсен качнул головой: пусть все идет, как идет.
— Ну что, довольны? — снова спросил Малоун.
Виктор уронил лупу в левую руку и сунул ее в карман — вместе с настоящим медальоном. Затем он поднял руку с зажатой между пальцами монетой — наверняка той самой фальшивкой, которую они с приятелем похитили из музея.
— Она настоящая.
— Стоит пятидесяти тысяч евро? — осведомился Торвальдсен.
Виктор кивнул.
— Я переведу деньги в ваш банк. Только скажите мне, в какой именно.
— Позвоните завтра по телефону, выбитому на монете, как сделали вчера, и мы обо всем договоримся.
— Положите монету обратно в пакет, — велел Малоун.
Виктор подошел к столу.
— В какую игру вы играете? — проговорил он.
— Это не игра, — ответил Торвальдсен.
— Пятьдесят тысяч евро!
— Как я уже сказал, это плата за то, что вы уничтожили мой музей.
Хотя и настороженный, взгляд Виктора все же позволил Малоуну понять, что аргумент показался ему убедительным.
Этот человек стал действовать, не изучив предварительно своего противника и считая себя умнее его, а это было чревато.
Однако сам Малоун совершил еще более непростительную ошибку. Он ввязался в эту историю вслепую, рассчитывая только на то, что двое его друзей знают, что делают.
18
Провинция Шэньян, Китай
15.00
Зовастина смотрела в иллюминатор. Вертолет только что покинул воздушное пространство Федерации и теперь летел над восточными районами Китая. Когда-то этот район представлял собой наглухо заколоченную и охраняемую огромным количеством войск заднюю дверь Советского Союза. Теперь границы были открыты: въезжай кто хочешь, торгуй чем пожелаешь. Китай был одним из первых государств, официально признавших Федерацию, свобода перемещения и торговли была зафиксирована в межгосударственных соглашениях.
Провинция Шэньян занимает шестнадцать процентов территории Китая, состоит в основном из гористых или пустынных местностей и богата природными ресурсами. Она резко отличается от остальных территорий страны. Здесь не столь сильна власть коммунистической идеологии, зато широко распространен ислам. Носившая прежде название Восточного Туркестана, эта провинция духовно принадлежит скорее Центральной Азии, нежели Поднебесной.
Инструментом в установлении дружеских отношений между Китаем и Федерацией стала Венецианская лига, что явилось одной из причин, заставивших Зовастину присоединиться к этой группе. Большая восточная экономическая экспансия началась пять лет назад, когда Пекин стал вкладывать миллиарды в инфраструктуру и экономическую перестройку провинции Шэньян. Члены Лиги получили множество контрактов в области нефтеперерабатывающей, химической, машиностроительной, горнодобывающей промышленности, дорожного строительства. У Лиги было много друзей в китайской столице, поскольку на коммунистической территории деньги столь же убедительны, сколь и в любом другом месте. Зовастина максимально использовала эти связи для достижения своих политических целей.
Полет на скоростном вертолете из Самарканда занял чуть больше часа. Она проделывала этот путь много раз — и теперь, как обычно, глядя в иллюминатор на безжизненный пейзаж, раскинувшийся внизу, думала о древних караванах, которые когда-то шли здесь на запад и на восток по знаменитому Шелковому пути. Торговали всем: жадеитом, кораллами, тканями, стеклом, золотом, железом, чесноком, чаем. Товаром служили даже девушки на выданье и кони — такие горячие, что, как рассказывают, они потели кровью.
Впереди показался Кашгар.
Город расположился на краю пустыни Такла-Макан, в ста двадцати километрах к востоку от границы с Федерацией, в тени белоснежных вершин Памира — самых высоких и бесплодных гор мира. Драгоценный оазис, самый восточный город Китая, он, как и Самарканд, существовал уже свыше двух тысяч лет. Когда-то кипящее скопление лавок и базаров под открытым небом, теперь он был занесен пылью, а единственными звуками, раздававшимися здесь, были пронзительные крики муэдзинов, призывавших правоверных в мечети, которых тут насчитывалось четыре тысячи. Триста пятьдесят тысяч городских жителей обитали в окружении отелей, складов, промышленных предприятий и культовых сооружений. Городские стены давно исчезли, и теперь город окружало скоростное шоссе — еще одно детище большой экономической экспансии, — по которому во всех направлениях сновали зеленые такси.