- Вы тоже поссорились?
- Тоже? – бросает он взгляд в мою сторону. – Нет, - качает головой.
- Вопрос открыт.
- Она умерла, Ян, - говорит спокойно, будто это обыденность, а я смотрю на его палец с полоской золота. Таким не шутят.
Слова – ничто. Он до сих пор носит кольцо, но его боль закрыта от чужих глаз внутри. И только ему известны её масштабы.
Глава 14
- Готова? – Родя попросил закрыть глаза, чтобы сюрприз вышел максимально эффектным. Жмурюсь, не в силах сдержать улыбку. Интересно, что подарит на моё пятнадцатилетие. Чувствую, как убирает волосы и будто что-то набрасывает. Украшение, да, именно так. Не открываю глаза, пока не заканчивает.
Стоим перед зеркалом, и на мне серебряный кулон на тонкой цепочке, часть сердца. А значит…
- Вот, - достаёт из-под футболки вторую часть, и я оборачиваюсь к нему. Беру свою половину и протягиваю навстречу. Соединяются вместе. У меня ключ, у него замок.
Поднимаю глаза, смущённо улыбаясь.
- Ты – моя половинка, - притягивает к себе, и слышу, как бьётся его сердце, пока внутри меня разливается благодарность и любовь, любо, лю…
Погода работает и в ночную смену. Молчим, пока Назаров везёт меня. Говорить не хочется после его слов. Пялюсь на дорогу, заметённую снегом. Да уж, туча решила выпотрошить крупу до последнего. По салону разливается неловкость. И зачем так настаивала на вопросе о жене?
- Всё нормально, - Рад первым прерывает слишком долгую паузу, а я понимаю, что даже не выказала слова поддержки.
- Соболезную, - говорю, и тут же прочищаю горло, потому что голос какой-то сиплый. Родион благодарит.
Снова мысли перемещаются к Кораблёву, и становится страшно. Все смертны. Завтра же вернусь в больницу, чтобы узнать, как он. И видеть его не хочу, и понимаю, что не брошу. Сейчас, когда он так нуждается во мне. Не смогу отвернуться, пусть он и причинил невыносимую боль.
Кажется, за прошедшие часы я испытала всю гамму эмоций, но одно могу сказать с уверенностью: устала.
- Как родители? – интересуется Назаров, и я отвечаю. Говорю о матери, потом про отца. Кажется, на матери всё же голос дрогнул, я ещё не могу рассказывать об этом спокойно. Пока не могу, может потом…
- Что случилось с твоей женой?
Имею ли я право бередить его рану? Спохватываюсь, тут же дополняя, если не хочет, можешь не отвечать.
- Тайны нет. Несчастный случай. Пожар в загородном доме.
Жду подробностей, молчу. Расспрашивать мужчину, которого не видела двенадцать лет, о таких вещах – верх неприличия. Всё же считаю себя корректным человеком. Если захочет выговориться – выслушаю.
- Скоро год, как её нет.
А он до сих пор с кольцом! Значит, любит. Человек жив, пока жива память о нём.
- Мне искренне жаль, - вкладываю в голос сочувствие. С каждым может произойти несчастье. Взять хотя бы нас с Кораблёвым. Стояли – выясняли отношения. Никого не трогали ведь! Но у судьбы другие планы. Эд же предлагал мне пойти в машину! Снова укол совести. Косвенно, но я всё же виновата в том, что произошло. А он? Тут же спрашиваю себя. Если бы он не изменил?! Сейчас бы уже все спокойно спали!
Арка в третий раз за последнее время встречает меня разинутой пастью. Машина останавливается около дома.
- Спасибо, Рад, и ещё раз за Кораблёва.
- Это моя работа.
Смотрит, не отрываясь. Взгляд усталый, но всё такой же пронзительный: в самую душу.
Моя рука лежит на дверной ручке. Жду прощальных слов и готова идти.
- Ну, ладно…
- Знаешь, я …
Говорим одномоментно и тут же замолкаем.
- Что ты? – тут же переспрашиваю.
- Часто вспоминал о тебе. Но не подумай, говорю это, не для того чтобы затащить в постель.
- Для чего тогда?
- Потому что так оно и было, - усмехается, откидываясь на сиденье. Теперь не смотрит на меня. Кажется, вовсе закрыл глаза. – Я много думал о том, что обидел тогда. И жалел, всё же дурак, что не дождался.
Слушаю его исповедь, ни на грамм не веря. Сказать можно всё, что угодно. Особенно сейчас. Важны поступки. Он свой сделал. Не вижу смысла говорить о чём-то теперь. У каждого давно своя сложившаяся жизнь. А у меня нынче разлагающаяся семья.