Измена. Попаданка в законе
Тереза Нильская
Глава 1
Утро в другом мире
… Черно-красное небо, всполохи, чувство тревоги… Голубые руки, тянущиеся к небу… Падающие люди, пронзенные стрелами… Клубки, клубки стрел… Почему эти люди так мне дороги, откуда это невероятное, щемящее, пронзительное чувство потери?
Звери с крыльями в воздухе, ящеры? Это что — драконы? Выстраиваются в воздухе в ряд… И потом пламя, огненное, все пожирающее пламя, так жарко, жарко…
И меня больше нет, нет, нет…
Что за сон мне снится?
Или это солнце щиплет лицо? Что, это утро?
Свежий ветер слегка треплет волосы. Интересное сочетание — жаркое солнце и ветерок, не помню, чтобы так было вчера. Что вообще было вчера?
Не помню…
Хочется потянутся, но… Почему все так болит? Ну, это же не просто суставы ноют? Да, это что-то другое. Сильно болит спина, резь как-будто. И голову прямо ломит. Почему-то хочется прокашляться. Пытаюсь открыть глаза, сфокусироваться. Но… все плывет, чернота под веками, так ужасно… Я что, болею? Температурю? Вообще, что было вчера?
— Очнулась? Хватит притворяться, — слышу я очень жёсткий мужской голос. Незнакомый мне совсем, но почему-то очень недовольный. И именно жёсткий. Тот, кто говорит, похоже, сильно зол на меня. А почему?
Все это как-то проходит рядом, по краю сознания. Потому что в реалии меня довольно жестко треплют по щекам, заставляя очнуться. Голова мотается на подушке, от этого боль только усиливается, в висках прямо простреливает. Взмахиваю руками, пытаясь отбиться, убрать чужие большие руки от головы. Боже, да что же это такое… В ответ меня приподнимают за плечи и хорошенько так встряхивают, ощутимо, заставляя открыть глаза.
Я с трудом разлепляю веки и недоуменно смотрю. Из солнечного марева проясняется фигура здоровенного мужчины — это он держит меня руками за плечи. Мужчина пристально смотрит на меня. Я не знаю его, никогда не видела. Вообще он красивый, мужественной красотой, не нашей. Волосы черные, волнами, брови нахмуренные густые, легкая небритость. И глаза — синие-синие.
Нечаянно вспомнилось, как недавно ездили в армянский монастырь и ахнули от нездешней красоты тех монахов, их там что, по конкурсу отбирали?
Но красавец почему то держит меня жестко. Он что, имеет на это право? И взгляд какой у него злой!
Оценив этот самый взгляд, я сразу, как юрист, начинаю предполагать худшее.
У меня что, галлюцинации? Или я под воздействием наркотиков? Мне что-то вкололи? Красавцы уже снятся?
— Вы кто? — хриплю, голоса совсем нет, от боли. — Что со мной?
Слова звучат как-то незнакомо. Это мой язык? Я вроде бы его понимаю, где-то в сознании, но сами слова, когда произношу, словно звучат для меня впервые. Что происходит?
— Хватит притворяться! — почему-то снова и довольно зло говорит мужчина. Его я тоже почему-то понимаю, хотя язык мне ранее никогда не был известен. Я не могу сказать даже сказать, к какой группе языков он относится, хотя знаю несколько.
— Ты что, потерю памяти будешь мне разыгрывать? Не получится, имей в виду. Сама под плеть сунулась, — говорит он раздраженно. — Любовника своего защищала.
Последние слова мужчина буквально цедит, произносит с явным презрением, как выплевывает. Ему, похоже, крайне неприятно подобное произносить. Он смотрит на меня очень зло. Он раздражен, сильно раздражен.
И огромный какой!
Пытаюсь напрячь свою память, вспомнить кто это, но в памяти насчет него абсолютно пусто. Ужасаюсь только: я что, умудрилась изменить тако-о-ому мужчине? Я что, с ума сошла?
А затем начинают приходить мои настоящие воспоминания.
Я — Лариса Антоновна, адвокат. Я вышла от потерпевшей, которую взялась защищать в деле по насилию и побоям, поздно вечером. Обстоятельства так сложились, что я согласилась прийти к потерпевшей девушке Кате домой, чтобы подготовить ее к следствию и судебному процессу. Дело усугублялось тем, что потерпевшая чувствовала угрозы от насильника и боялась выходить из дома.
А подозреваемый вовсе не был заперт в камере. До суда мог передвигаться свободно.
В итоге я вышла от Катюши поздно вечером, вызвала такси. Стояла поздняя осень, на улице темно и машину было ждать страшновато.
Что же там произошло?
Память выдает только сбитые картинки: здоровый мужик, в котором я узнаю подозреваемого в насилии, выныривает из темноты прямо ко мне. Под фонарем я его узнаю.
Мужик ничего не говорит, он просто сразу бьет меня битой по боку, спине. От резкого удара и боли я лечу на асфальт, падаю вниз головой, прямо головой на парапет.
Сразу все меркнет в коротком воспоминании…
И… я что, умерла? Воскресла?
Меня сейчас спасают в больнице?
— Я где, в больнице? Где моя сумка, телефон? — говорю неожиданно тихо, слова идут просто с трудом. Да ещё мужчина как-то непонятно одет, не похож он на доктора, и палата больничная очень странная.
Комната скорее напоминает большие покои в старинном музее, которые у нас устраивают в прежних дворцах и замках. На мысли эти наталкивают высокие стрельчатые окна, расписанный потолок, широкая кровать под бордовым балдахином. И люстра какая-то странная, солидная, на музейный экспонат похожа.
Вообще, где я? Резко припоминаю, что мужчина говорит про плеть и про любовника. Это что тогда получается, это он меня так ударил? Я вспоминаю резкий удар по спине. И удар головой, когда упала, тоже вспоминается настоящей, не фантомной болью.
Неужели это насильник, тот, кто напал на меня?. И я что, у него, в незнакомом доме?
Мне резко становится страшно.
Я не успела испугаться в момент нападения, но очень боюсь сейчас. Хотя… он не похож на того насильника.
Видимо, все это как-то отражается у меня на лице, в глазах. Мужчина всматривается в меня более внимательно, словно ему не нравится мой выраженный испуг. И ощущение, что он не понимает моих слов. Не язык, а именно слов.
Ярость потихоньку уходит из его черт, лицо все же остается очень недовольным, но хотя бы злость не искажает черты. Глаза напряженные, синие, а от гнева кажутся совсем темными. И он смотрит жестко, как будто требует с меня какого-то ответа.
Что я ему должна?
Глаза мужчины смещаются от глаз к груди, и дальше. Он будто внимательно всматривается в меня, даже как-бы с удивлением. Но и мужской интерес я четко вижу. А мне становится неуютно.
Слишком молод, чтобы так смотреть. На незнакомую женщину в постели, да еще и женщину в возрасте. Кто он вообще? Явно же, что не доктор.