Лорд положил меня на кровать, и долго смотрел темным взглядом, пока две служанки укладывали меня, меняли рубашку со следами крови от огромного, багрового рубца на спине. Я видела спину в зеркале. И взгляд лорда видела. Он не отвернулся, когда я сидела раздетой, а я подумала, чего уж тут стесняться-то, если это супруг Ларики. Отнеслась, как к процедуре у врача, спокойно. Дракон, между тем, мое спокойствие воспринял, похоже, как бесстыдство.
— Совсем не стыдно теперь тебе, Лара, перед мужчинами голой быть, — не спросил, а словно вывод сделал. И вышел из комнаты, на ходу что-то бросив лекарю. Память Ларики тут же услужливо подкинула моменты стеснения Ларики перед драконом. Она робела перед ним. Она стеснялась его, особенно в первую ночь. Он очень нравился ей, но она робела и стеснялась. И он это знал.
Но это были ее чувства, не мои. А для него я — беспутная Ларка.
Лекарь тихо возился за столом со склянками, готовил отвары и мази. И потом все три дня служанки мне мазали это на спину, снимали отеки с лица и головы, поили отварами и кормили. Не разрешая особо вставать, и уж тем более выходить из комнаты. Служанки были среднего возраста — Нора и Марта, и в памяти Ларики они вспоминались по-доброму. Видимо, поэтому их и приставили. Они и ночевали по очереди рядом со мной, приставив кушетку у двери. Именно с ними я разговаривала, понемногу, потихоньку выясняя обстоятельства жизни Ларики в замке.
От них я узнала, что визгливую мадам Хильду, мою мачеху, и двоих сводных сестер — Сару и Донну — лорд Эшбори отправил в тот же день в старый дом. В дом отца Ларики. Распорядился отдать им имущество и вещи, которыми они пользовались в замке, прожив здесь два месяца со дня свадьбы. Снабдил их провиантом и деньгами, чтобы не нуждались и не было разговоров и претензий.
Сам лорд-дракон приходил в мою комнату справиться о здоровье один раз в день, вместе с лекарем. Кивал головой мне и служанкам, но не разговаривал, смотрел на меня строгим и задумчивым взглядом, словно размышляя, что же со мной делать. О состоянии моего здоровья он узнавал только у лекаря, а тот использовал камни. Камни показывали постепенное улучшение.
На третий день лорд Эшбори спросил лекаря о том, что меня в этой истории беспокоило больше всего. С того момента, как лекарь сказал о наследнике.
— Что в отношении беременности, Бертран? Она подтверждается? Или Лара не беременна?
Я замерла. По двум причинам.
Во-первых, он не сказал «моя супруга». Он за все три дня ни разу так не сказал. А из прежнего сознания Ларики настойчиво пробивалось, что лорд Эшбори ранее говорил с гордостью, представляя Ларику гостям, соседям, прислуге: «моя супруга». А сейчас он сказал просто и строго по имени — «Лара». Как будто принял какое-то решение. Не Ларика, как раньше. И не леди Эшбори. И не «моя супруга». Что-то в душе противно меня царапнуло. С чего бы?
Во-вторых, ничто во мне не говорило о беременности тела Ларики, в котором я оказалась. Я мать четверых детей в прошлой жизни. Четверых, черт возьми этого дракона! Я знаю, как себя чувствует беременная женщина, чуть ли не с первых дней. А порой и с зачатия. А тут — ничего!
— Я не беременна, — говорю ему и лекарю. Лекарь Бертран тревожится, просит не волноваться, лежать. — Вы не можете этого наверняка знать, дорогая Ларика, — аккуратно говорит он, оглядываясь на дракона. И вам надо больше лежать, чтобы не было выкидыша. Камни показывают, что у вас появилось свечение над животом. Два дня назад. Возможно, это беременность. Вы уже два месяца замужем. Возможно, вспышка магии.
— Я не беременна, — утверждаю я..
Лорд поворачивается наконец-то ко мне лицом, отходит от лекаря и опирается на спинку кровати, нависая надо мной. — Объясни, Лара, — говорит он, жестко и как-то опасно. Синие глаза темнеют. — Что ты имеешь в виду? Ты не чувствуешь, что понесла ребенка, хотя Бертран говорит, что у камней появилось свечение?
Я понимаю, что сейчас все будет выглядеть по-дурацки. Юная Ларика, избитая драконом за измену, но до сих пор не изгнанная из замка, начнет говорит, что не беременна. Хотя откуда ей, столь юной, и жившей без матери, вообще знать, как проявляется беременность на ранней стадии.
А дракон, уверенный, что камни лекаря два дня как показывают беременность, вероятно, уже считает, что Ларика беременна от того, с кем она ему изменила.
И уже поэтому поставил на ней крест. Не госпожа, не Ларика, не леди… Видимо, уже решил, что и не супруга. И надо же было этим камням два дня назад засветиться! Прямой же намек на любовника Ларики.
Причина, по которой меня до сих пор не изгнали из замка, вслед за родственниками, я думаю, проста. Лорд-дракон не был уверен, во-первых, что беременна, во-вторых, что это его ребенок. И самое правильное в этой ситуации заявлять, что я не беременна.
На то, что именно так правильно считать, меня наталкивают две причины: во-первых, чтобы дракон не злился на чужого ребенка в теле жены, во-вторых, чтобы избавили меня от домашнего заключения. Любая несвобода для юриста — тюрьма.
Поэтому я сажусь на кровати и начинаю делать то, что умею лучше всего. Защищать. В данном случае (а это было мое любимое выражение на судах — «в данном случае», меня так узнавали, это уже было как прозвище — «Лариса в данном случае») защищать саму себя. Защищаться.
— Лорд Эшбори, — начинаю я свою речь, слегка издалека, как на процессе.
— Насколько я знаю, и мне в свое время поведала об этом моя матушка, женщина, какая бы она не была молодая и неопытная, всегда знает или догадывается, что она беременна. Она чувствует изменения в своем теле. И испытывает определенные недомогания при беременности — тошноту, рвоту, головную боль.
Очень надеюсь при этом, что матушка Ларики действительно хоть что-то говорила дочери на эту тему. А если нет? В обрывках памяти Ларики пусто, да и вообще ощущение, что мама Ларики очень давно не рядом с дочерью.
— Надо же, — цедит лорд-дракон, — знаешь оказывается, основы брака и деторождения. И не стесняешься совсем. Что же ты раньше другой была? Сейчас так рассуждаешь, как-будто тебя подменили. Знания так хорошо скрывала или другой казаться хотела?
— Но ведь у вас и есть как раз эти признаки, госпожа, — вклинивается лекарь Бертран, — все, как перечисляете: головная боль, тошнота, рвота…