Наш король Арчибальд Харлоу — он же мой друг Арчи, лично меня поздравил. Мне дали все сведения и координаты. Лара Артонс, Ларика… Красивое имя. Все внутри дрожало от предвкушения, дракон радостно откликался, ждал. Драгоценность наша, сокровище…. Как и я, он столько лет ждал….
Приехал к ее семье с дарами, увидел наконец-то свою истинную (дракон поправляет — «нашу»). Конечно, нашу. Дракон внутри меня ее сразу принял, хвостом лупил, как щенок. Красивая такая! Юная, наивная, скромная… Истинная моя оказалась простых кровей, дочь умершего торговца снадобьями, но разве это могло смутить дракона. С чего бы? Мы все сделаем с драконом, как надо, образуем, организуем, воспитаем, все для нее. Станет замечательной хозяйкой моего замка, матерью моих детей…
Зная, что семья бедна, что невеста не получила должного воспитания и образования, я пригласил в свой главный замок всю семью — с мачехой мадам Хильдой (мама Ларики умерла рано) и сводными старшими сестрами — Сарой и Донной. Ей будет комфортнее, так посчитал, к лучшей жизни привыкнут. Ларике учителей нанял, этикету для начала обучить.
Свадьбу справили с приглашением короля и двора, друзей — боевых драконов, все за нас радовались. Королевская чета — Арчибальд и его истинная Мэлли Харлоу — особенно. Всем представил Ларику как госпожу, как хозяйку, леди Эшбори, а как иначе?
Только жизнь наша не очень ладилась. По долгу службы мне часто приходилось уезжать на границу. Я военный, боевой дракон, прошедший немало битв и войн в защиту королевства. Гарнизоны под моим командованием охраняют южные границы государства, и главное имение с замком в Южных землях находится в пределах дневного лета дракона. Поэтому не всегда мог прилетать, был дома по нескольку дней и снова на службу, на границу.
Домой возвращался всегда с надеждой. Что проведу приятные дни со своей любовью. Чувство к истинной затопляет душу, заставляет грохотать сердце, летишь всегда с одной мыслью — скорее обнять Ларику, вручить подарки, зацеловать, увести в спальню. — Наследник сам собой не появится, надо постараться, — подшучивал я.
Только Ларика невероятно стеснительная, и в постели молчком, как повинность отбывает, и от меня по дому прячется. Ладно, думаю,молодая еще, все образуется. Но ни жены, ни хозяйки не чувствую. То к мачехе уходит, то к сестрам, то на конюшню. Типа, с детства на лошадях мечтала кататься.
Вчера не выдержал разлуки, скучаем же с драконом, сорвался из гарнизона. Дракон волновался, торопился, почему-то нервничал. Вернулся из военного лагеря раньше времени, хотел молодую жену подарками порадовать. А в комнате нашей ее нет, слуги глаза отводят, взгляды прячут, никто ничего сказать не может.
Рванул на конюшню и… выдернул свою женушку на сеновале из-под молодого нового конюха. Месяц назад взял его на конюшню, Ларика с сестрами просили за односельчанина. Картина, увиденная мною, была мерзкая, неприглядная и слишком однозначная. Конюх со спущенными штанами, с голым задом, активно вбивался в мою жену между ног, а у стонущей Лары платье задрано, на груди разорвано, голые ноги согнуты. И солома застряла в длинных волосах. Мне эта солома о многом сказала. По всему сеновалу, видать, кувыркались.
Дракон в груди ревет, глаза застило красным. Как увидел и осознал, что тут происходит, конюха плетью отделал, до кровавых полос. Забил бы его за бесчестие и надругательство. Только вот не ожидал, что Лара кинется защищать конюха и попадет под тяжелый удар плетью. Всего один удар, один от моей руки. Но Лара упала, как подкошенная, ударившись головой об железный столб. И больше не шевелилась.
Выкинул мерзавца за ворота, выживет если, пойдет в солдаты. Приказал отнести неверную жену в комнату, мамашу с лекарем приставил, а сам всю ночь провел в зале за кубком вина. Пил, не хмелея. Цепенел то от злости за ее такую примитивную измену, что дракона не побоялась, в желании плотских утех, да еще с кем — нищим конюхом, то от обжигающего разум сознания, что рухнула мечта прожить жизнь со своей парой, с единственной истинной.
Драконы — собственники до мозга костей, делить свое сокровище ни с кем не могут. А сокровище то оказалось фальшивое, с изъяном…
Под утро сестры Лары прибежали, сводные. Я в последнее время чувствовал, что Ларике они не сестры-подружки. Сообщили, что Лара очнулась.
Я ночью не заглядывал, потому что изменившая истинная не сможет мне женой более быть. Дракон тоже от обиды помалкивал. Но всю ночь ждал, когда сообщат, что очнулась. Чтобы в глаза ей посмотреть.
За что мне это?
Я стою перед постелью своей юной супруги, предавшей меня. Предавшей. Изменившей. Я все видел сам. Никаких сомнений.
Веки Лары моргают.
— Очнулась? Хватит притворяться, — говорю ей. Молчит. Хлопаю Лару по щекам, заставляя очнуться. Она нелепо взмахивает руками, пытаясь отбиться. Тогда приподнимаю за плечи и встряхиваю, и Лара открывает глаза. Только почему-то смотрит на меня, как на незнакомца.
— Вы кто? Что со мной? — спрашивает хрипло и неуверенно. Меня это злит. Уже полчаса, как мне сообщили, что она шевелится и очнулась. Приходит неприятное чувство, что Лара понимает, что натворила, но оттягивает наказание.
— Хватит притворяться! Ты что, потерю памяти будешь мне разыгрывать? Не получится, имей в виду. Сама под плеть сунулась, — говорю ей раздраженно. — Любовника своего защищала, — последнее мне говорить вообще неприятно. Добавляю, чтобы поняла, что я все помню. Что никогда не смогу простить ей измены.
— Я где, в больнице? Где моя сумка, телефон? — произносит Лара какие-то незнакомые слова. «Больница», «телефон» — это что за выражения? Смотрит на меня расширяющимися глазами, и я вижу в них страх. Она смотрит на меня не как провинившаяся жена перед мужем, которая боится наказания. Скорее, как на незнакомца, который ее очень пугает, который нападает на нее. Но и у самой у нее незнакомый для меня взгляд. Я никогда не видел, чтобы она раньше так смотрела.
Я тоже всматриваюсь в свою жену, скольжу взглядом по фигурке жены под покрывалом, прогоняя нечаянно проснувшиеся мысли о жарких ночах с Ларикой. Лара пытается отползти, я не даю, перемещаю руку с плеча на грудь, она ее отталкивает, а я злюсь на себя за слабость и ненужные мысли.