Поднимаюсь и иду на кухню. Заглядываю в приоткрытую дверь. Вера вздрагивает от звука моего голоса. Я вижу в её руках свой телефон и понимаю, что то, чего я так боялся, случилось…
Я в ступоре сижу на кухне в квартире сестры. В голове нет ни единой мысли, лишь кромешный мрак. Ильяска бегает вокруг, радуясь моему приходу. Его отец периодически отсылает его в зал, чтобы не мешался.
— Ты не переживай, — успокаивает меня параллельно. — Эльвира ушла к вам, так что всё нормально будет.
Я не представляю, может ли всё быть нормально между нами. Разочарование во взгляде Веры оказалось красноречивее любых слов. Она даже не дала мне толком объясниться, просто выставила меня за дверь. Я не стал спорить с ней. Но не потому, что не хотел, а потому что побоялся, что сделаю только хуже. Уже придя сюда, я несколько раз порывался вернуться. Но, дойдя до двери, останавливал себя. Сейчас мы оба на взводе, нам нужно сначала остыть.
Слышу, как скрипит замок входной двери. Сердце громко ухает в груди. Поднимаюсь и словно зомби иду в прихожую. Эльвира появляется на пороге с отрешенным взглядом. Замечает меня и суровеет. Хватает с вешалки длинную металлическую ложку для обуви и замахивается на меня. Я едва успеваю выставить руку, защищаясь. Узкая металлическая полоска ударяется о предплечье, оставляя красный след и жгучую боль.
— Кобелина! — шипит сестра. Её муж быстро закрывает дверь в зал, лишая любопытного Ильяску возможности наблюдать ругань взрослых. Сам же бросается к жене.
— Эльвир-Эльвир, ты чего? Покалечишь брата. Или решила детство вспомнить?
— Не била я его в детстве! — она бросает строгий взгляд на мужа. — Кто бы мне позволил нашего золотого-бриллиантового Маратика обидеть? И зря, видимо. Может, если бы лупила за проступки, совесть бы появилась у человека!
Она снова замахивается, но муж перехватывает её руку.
— Давай потом вот это всё. Скажи сначала, как она?
— Ожидаемо в истерике. Про развод заикнулась. Ещё сказала, что съедет завтра. «Живи, — говорит. — Со своей лахудрой, как хочешь. Тут вам и детская обустроена». Ты вот объясни мне, как ты умудрился чужой бабе ребёнка заделать? Совсем, что ли, мозгов нет? Уж раз решил гульнуть, так надо было натягивать! Что за инфантильность?!
— Да не собирался я изменять! — кричу я в ответ на её тираду. — Это было один раз по пьяни.
Чувствую, как холодеют руки и ноги. Развод? Она это серьёзно? Ни разу за всё время нашего брака мы не ссорились с Верой до такой степени, чтобы заговорить о разводе. Эта мысль повергает меня в шок. Эльвира, глядя на меня, немного смягчается.
— Так, может, и не твой ребёнок? — говорит задумчиво.
— Может, и не мой, — отвечаю угрюмо.
— А раз ты не уверен, что он твой, так какого хрена ведёшься на чужие провокации?! Эх, Марат-Марат, ты как теленок наивный. Не знаешь, что с бабами нужно ухо востро держать.
Я перевожу взгляд на мужа Эльвиры. Тот кивает, соглашаясь с женой.
— Ладно, теперь уже поздно голову пеплом посыпать. Надо думать, что делать, — вздыхает сестра, а потом поворачивается к мужу. — Сөекле, сходи, проверь Ильяску. А то чё-то он притих.
Тот уходит в зал, оставляя нас наедине. Чувствую себя будто на допросе.
— Рассказывай давай, — произносит сестра в приказном тоне.
Я невольно повинуюсь. Рассказываю, начиная с наших попыток завести ребёнка и скандала, потом подхожу к Альбине. Эльвира внимательно слушает, периодически что-то тыкает в своём телефоне.
— Это она? — спрашивает, показывая мне страницу Альбины в соцсети.
Я киваю. Сестра качает головой.
— Ну, и шмара. У тебя совсем, что ли, никакого вкуса нет.
— Эльвир, — я смотрю на неё исподлобья. — Мы сейчас что, будем её внешность обсуждать? Я ведь сказал тебе, что по пьяни всё было. Нет и не было между нами ничего серьёзного.
— Ну, ребёнка она от тебя зачем-то ведь решилась родить, — возражает она. — Значит, всё-таки питала надежду.
Хотел бы я понимать логику и мотивацию Альбины. За всё то время пока она была беременна я ни разу ничем не помог ей, за исключением того первого УЗИ. Но она всё равно почему-то решила, что мне есть дело до неё и её ребёнка. Теперь из-за этой женщины рушится моя семья.
— Не знаю, — вздыхаю я обречённо. — Я ей сразу сказал всё, как есть. Что не люблю её и жену не брошу. Но она похоже не поняла.
— Вот оно как? — говорит задумчиво Эльвира. — Понятно. Ладно, разберёмся. Утро вечера мудренее. Я тебе у Ильяски на полу постелю. Постарайся выспаться. Завтра тебе тяжёлый день предстоит.
8.2
Сам не понимаю, как смог уснуть. Вероятно, помогло то, что меня положили с племянником в одной комнате. Он очень перепугался, когда Эльвира начала ругаться. Решил, что из-за него. Пришлось притвориться, что всё хорошо. А потом и вовсе успокоиться ненадолго, чтобы утром попробовать исправить то, что натворил.
Я без конца прокручиваю в голове план действий. Вот я приезжаю домой, поднимаюсь и открываю дверь. Вера скорее всего сразу начнёт кричать. Может, попытаться как-то отвлечь её внимание. Организовать ей миллион алых роз из окна. Хотя она навряд ли поведётся на такую банальщину. Но за цветами всё же стоит заехать. Главное, подобрать правильные слова. Мы в принципе так долго вместе, потому что всегда умели найти общий язык. Я виноват, не отрицаю этого. Но мы ведь счастливы вместе, и у нас скоро ребёнок родится. Это же что-то значит для неё?
Я тяжело вздыхаю, понимая насколько жалко это звучит. Но я не знаю, что ещё ей сказать. Прошлое мне неподвластно, а значит, всё, что я могу, это вымаливать у неё прощения.
С самого момента пробуждения меня не покидает дурное предчувствие. Быстро собираюсь и еду домой, словно счёт идёт на минуты. Почему-то кажется, что оставить её одну вчера было не очень хорошей идеей. Отпираю дверь и с порога замечаю, что её обуви нет на месте. Внутри всё холодеет. Я сбрасываю ботинки и прохожу в комнату. Обхожу дом и убеждаюсь, что её нет. И чемодана её тоже нет. В спальне вещи небрежно разбросаны.
Меня начинает трясти. Когда она ушла? Куда направилась? Я набираю её номер, но он недоступен. Повторяю снова, но результат всё тот же. Придурок! Как я мог оставить её? Будто не знал, на что она способна?! Я с размаха бросаю телефон. Он разлетается на части.
— Чёрт, чёрт, чёрт!
Около минуты я под действием эмоций переворачиваю комнату. Потом, тяжело дыша, опускаюсь на кровать. Провожу рукой по лицу. Мысли в мозгу мечутся хаотично. Нужно найти её! К кому она могла пойти. К маме? К подругам? В первую очередь нужно позвонить тёще. Я лихорадочно начинаю собирать свой телефон по частям. Ругаю сам себя за недальновидность. Внезапно мой взгляд упирается в обручальное кольцо, лежащее на ковре. Сердце пропускает удар. Нет, Вера! Ты не можешь так поступить со мной. В горле встаёт ком. Мозг решительно не желает принимать такой расклад.
— Я исправлю! — повторяю себе под нос. — Я всё исправлю.
К счастью, телефон мой оказывается в рабочем состоянии. Я выбираю из списка контактов номер мамы Веры. Долго слушаю длинные гудки. Когда звонок остаётся без ответа, я набираю снова. Руки трясутся. Я безуспешно пытаюсь совладать с эмоциями.
— Алло? — раздаётся наконец в трубке знакомый голос. Я пытаюсь понять, какой он: приветливый или обвиняющий. Но тёща больше не издаёт ни звука.
— Здравствуйте, — произношу я взволнованно. — Это Марат. А Вера у вас?