Не сговариваясь, надеваем с мужем счастливые маски. Вдвоем. Встаем со своих мест. Привычным за годы родительства движением опускаемся на одно колено и раскрываем объятья нашим малышам.
Они скидывают шапки, шарфы и куртки прямо на пол и с разбега влетают в нас. Круг смыкается, и мы стоим, тесно прижавшись к друг другу. Так тепло и так холодно одновременно. Его рука вокруг моей талии. Его дыхание на моей коже. И наши ангелочки посередине, не подозревающие, что их красивый сказочный мир треснул.
То, что еще несколько дней назад доставляло удовольствие космических масштабов, внезапно превращается в пытку. Мягко расцепляю хватку — дети не должны заметить изменений. Не сегодня…
По очереди целую макушки дочки и сына, вдыхая носом их сладкий запах. Ищу опору, чтобы встать на ноги. Карен подает руку, прожигая взглядом. И только я принимаю его помощь, он тянет меня к себе и шепчет так тихо, чтобы услышала только я:
— Я не дам тебе развода.
Не отвечаю. Отстраняюсь от него. Карен шумно выдыхает через рот.
— Мам, ёлка такая суперская была!
— Фу, неет, Отстой же! Ёлки для малышей!
Дети начинают наперебой рассказывать о вчерашнем дне, а я на автомате улыбаюсь и киваю. Кажется, даже задаю какие-то вопросы.
День проходит, как по сценарию. Поднимаемся наверх. Карен идет в нашу спальню, а я остаюсь с детьми. Выбираем наряды на вечер. Смеемся, шутим… Пока дети одеваются, иду вниз, чтобы спрятать подарки под ёлку. Затем перехожу к сервировке.
Окорок я не нашла в холодильнике. Гату не успела испечь… Из праздничных блюд только толма. Ставлю ее на плиту, нарезаю ассорти сыров, декорирую мясную тарелку и решаю быстренько приготовить овощной салат.
На крошечную долю секунды тугая ноющая боль будто отступает.
Одновременные сигналы телефонов, в разгаре ссоры забытых на кухонном столе, привлекают мое внимание.
На экране моего — сообщение от неизвестного номера. На его — входящий звонок.
— Кто звонит? — на ходу спрашивает Карен, спускаясь по лестнице.
— Рита офис, — читаю надпись на дисплее.
Лицо горит от новой волны унижения. Дрожащей рукой беру свой телефон и отхожу. Замечаю, как муж, в два шага преодолев расстояние, хватает гаджет и сбрасывает вызов.
— Ксюш… — произносит он. Качаю головой, чтобы замолчал. Не хочу ничего слышать. Предательская слеза вновь прокладывает дорожку по щекам.
Что я сделала не так? Где я ошиблась? Чем прогневала судьбу, что она решила так безжалостно меня растоптать?..
Когда я наконец перестану плакать⁈
Повторное уведомление о входящем сообщении вновь загорается на моем телефоне. Открываю и, будто в дежавю, читаю:
'У тебя все в порядке? Если что, сохрани мой номер.
Артём' .
Глава 9
Я не хочу думать ни о нем, ни о том, откуда у него мой номер. И Артём, и наше знакомство в баре, и весь вчерашний затяжной кошмар, в котором я до сих пор захлёбываюсь — это не то, о чём стоит думать за полчаса до боя курантов. Устало убираю телефон на кофейный столик и сажусь на диван, подобрав под себя ноги.
Дети включают по очереди на «Алисе» любимые песенки и пляшут прямо под ёлкой. Не хотят отходить далеко от завернутых в яркую оберточную бумагу подарков. Вика и Гера уже успели повертеть их в руках и даже прочитать на них карточки с именами. Теперь ждут полуночи, чтобы начать разворачивать.
— От мамы и папы!
— Ой, смотри, от бабы и деды! Как, мам⁈ Они же на корабле!
— Алиса, включи «Тикают часы»!
Колонка послушно запускает очередную мелодию.
Карен отстраненно сидит в кресле напротив. Даже с детьми не играет — так на него не похоже. Ничего из того, что происходит в этот день, не похоже на нас. Хорошо, что те слишком увлечены и не замечают витающего вокруг гнетущего напряжения.
Я знаю, что телефон у него в кармане. Но за весь оставшийся вечер он больше к нему не прикасался.
Ненавижу себя за то, что замечаю это. Ненавижу его, что оставил телефон на столе, и я увидела этот проклятый звонок. Ненавижу эту шлюху, грязно влезшую в мою семью и посмевшую звонить моему мужу.
Что она собиралась ему говорить? Справляться о масштабе бедствия? Поздравлять с Новым годом?
Звонок в дверь отвлекает меня от самокопания.
Не успеваю отреагировать — Карен сам спешит ко входу, и через секунду квартира наполняется многоголосьем.
— С наступающим, мои золотые! — растягивая окончания, трелит свекровь.
— Мам, вай, не стой в дверях, мне тяжело нести поднос! — слышится за ней голос Норы.