— Да. — Артём смотрит на меня пристально и серьезно. — Ксения Викторовна с мужем — постоянные клиенты моего бара.
«С мужем» звучит из его уст резко, неприязненно. Замечаю это, и меня вдруг охватывает сильное желание узнать, какие еще подробности о моей жизни известны этому мужчине? Как часто мой муж бывает в «Сахаре», когда я отсутствую в офисе? Приходил ли он туда с Акопян? Какой они занимали столик?
В ту ночь он знал, кто я. А я его никогда не замечала. Для меня он был безликим персоналом бара, в котором мы с мужем любили сидеть во время обеда.
— Ладно, молодежь, — прерывает неприятные мысли дядь Толик, открывая портмоне. — С вами хорошо, но мне пора. Ксюша, будем на связи.
Он оставляет на столе крупную купюру, обнимает меня по-отцовски тепло, кивком прощается с Артёмом и уходит.
— Это была не дружеская встреча, — говорит он, когда дядь Толик выходит из зала. Интересная у него манера строить фразы — утвердительными предложениями. Или он слишком проницателен, или я слишком предсказуема.
— Он мой адвокат, — почему-то открываюсь ему, хотя еще несколько минут назад не хотела об этом распространяться.
Но с ним мне спокойно. И это странно расслабляет. Он был рядом, когда я была наиболее уязвима, не оставил в одиночестве, позаботившись о том, чтобы со мной не произошло ничего… плохого. И за одно это я уже ему благодарна.
— С таким защитником я за тебя спокоен. — Он садится на опустевшее кресло.
— Ты был его клиентом?
— Лучше. Я был его оппонентом. И он оставил меня практически ни с чем. — Уже знакомая ироничная улыбка снова появляется на его лице. — Ты еще посидишь?
— Мне уже пора, — отрицательно качаю головой.
Возможно, он ждет, что я попробую узнать у него подробности, начну расспрашивать. Но я не собираюсь этого делать. По крайней мере, не сегодня.
Поднимаюсь на ноги и беру куртку с соседнего кресла. Артём тоже встаёт, подзывает официанта, чтобы тот убрал пустые чашки, затем забирает мою вещь и, подойдя сзади, помогает надеть. Делает он это настолько естественно и непринужденно, что я легко принимаю его помощь, как приняла бы ее от гардеробщика в ресторане. Ни смущения, ни неловкости. Застегиваю молнию, оборачиваю шарфик вокруг шеи. И когда я поднимаю сумочку, чтобы попрощаться и уйти, он деликатно дотрагивается до моей руки и без уже привычной моему слуху иронии или ухмылки в его мягком голосе произносит:
— Я переживал за тебя. — Его искренность подкупает. — У тебя все хорошо?
— Со мной все в порядке, правда, — отвечаю тоже искренне.
Задай мне кто-либо такой вопрос еще неделю назад, я бы не смогла на него ответить спокойно и уверенно. А теперь я вдруг нахожу в себе силы произнести эту фразу без лукавства. Со мной все в порядке… Будет.
Он кивает и отпускает мое предплечье, а я выхожу из заведения со странным чувством опьяняющей легкости. Мне бы сейчас следовало напряженно продумывать дальнейшие шаги, а я с улыбкой ослабляю петлю шарфа, потому что плюсовая погода успела прогреть воздух, и без спешки шагаю к парковке.
Смотрю на часы на экране телефона — за детьми ехать еще рано.
Домой не хочется. И меня совершенно не беспокоит, что я не приготовила ничего к возвращению мужа домой.
Сажусь в свою машину, по привычке опускаю солнцезащитный козырек, чтобы посмотреться в зеркальце.
«Оденься, сделай макияж, запишись в салон…» — всплывают в памяти голосом мамы пункты плана по возвращению к жизни. «Встречайся с подругами. Иди на работу, найди себе хобби.»
— Ну, что ж, — подмигиваю самой себе в зеркале, — начнем?
Глава 16
Однажды я прочла в каком-то серьезном издании статью о том, что человечество всегда будет смотреть на мир сквозь призму предубеждений и стереотипов. Идея подтверждалась экспериментами и закреплялась глубоко философскими тезисами. Тогда меня неприятно впечатлило то, как легко можно принизить возможности человеческого разума. А сейчас я, в лучших традициях стереотипов о доведенных до отчаяния женщинах, круто меняю жизнь.
— Девушка, мы за два часа тут точно не управимся.
Миловидная «топ-стилист» Мари — как гласит ее бейджик — накручивает вокруг пальца рыжий локон, то ли выбившийся, то ли намеренно не убранный в высокий пучок.
— А за три?
— За три можно попробовать, но, лучше за четыре. Вы же понимаете, тут смывка, тонировка, стрижка, брашинг, — жонглирует терминами девушка.
— Вы уверены, что справитесь? — уточняю на всякий случай.
— Ффф, конечно! — искусно прячет пружинку локона в волосах на макушке. — Я у самого Дубровского курсы проходила.