Пишу классной руководительнице детей, что сегодня они останутся на продленке, дожидаюсь в ответ краткого «Хорошо!». Ставлю телефон на беззвучный режим и со спокойной совестью занимаю расположенное чуть под углом, крайнее слева кресло в первом попавшемся на пути салоне с многообещающим названием «BESTиЯ». Взгляд задерживается на новогоднем декоре, сиротливо и уже будто даже неуместно свисающем с зеркальной рамки.
— Убрать не успели, — комментирует Мари и запускает пальцы в мои волосы. — Тусклые совсем. Может, фуксию добавим?
— Не в этот раз, — сдержанно улыбаюсь.
Наверное, такая же Мари лет двадцать назад уговорила мою маму на «несколько вишневых прядей».
— Как знаете, — пожимает плечами. — Посидите тут, я средства смешаю и вернусь.
В салоне никого, кроме нас и администратора-невидимки, скрытой от всех за высокой стойкой. Легкая, ненавязчивая музыка, льющаяся из динамиков, действует расслабляюще.
Откидываюсь назад и, пока жду возвращения Мари, решаю полистать сводки новостей в телефоне, но ни на чем не могу сконцентрироваться. Поэтому просто плавно смахиваю вверх ленту, невольно думая о том, как отреагирует мой мастер, узнав, что я решилась на смену образа без нее. Ждать не хотелось, а её плотный график вряд ли бы позволил мне записаться на сегодня. Столько лет она уговаривала меня хотя бы на небольшие эксперименты, но я неизменно выбирала темный каштан. Он нравился Карену и со временем стал нравиться и мне. Или я просто привыкла к отражению в зеркале. И длину сохраняла обязательно на уровне лопаток. Потому что… Потому что Карену нравились длинные волосы.
Морщусь, словно смотрю со стороны на женщину, единственным и главным критерием которой и внешне, и внутренне стало одобрение мужа. Словно это не я подогнала свою жизнь под главный стандарт «Карен одобрит».
А ведь это Я.
И я это сделала добровольно.
И теперь считаю смену цвета волос подвигом.
Бунтом.
Моей «красной помадой».
Отвлекаюсь от неприятных мыслей, когда колокольчик над входной дверью салона звонком встречает нового посетителя.
— Вера! — Эффектная брюнетка с глубоким низким голосом проходит мимо стойки прямо в зал, и тут же за ней материализуется администратор. Брюнетка говорит тихо, но от ее тона бедная девушка вся сжимается.
— Ирина Влад-димировна, — заикается она, — а мы вас позже ж-ждали.
— Судя по тому, что я тут вижу, меня вообще не ждали. — Ирина оценивающе оглядывает помещение и холодно цедит, — почему клиентка одна?
— Ну почему же одна, — обидевшись, хмурится Вера, — я-то здесь?
«У жизни отличное чувство юмора», заметил утром Артём, и сейчас я в очередной раз убеждаюсь в этом, наблюдая за происходящим в большое зеркало напротив. Или Провидение решило подыграть плану мамы. Два в одном — и в салон схожу, и с давней подругой-одногруппницей увижусь. А ведь мы, кажется, лет десять не виделись. С тех пор, как она уехала покорять Москву. Вернулась, значит?
— Ира, привет.
— Ксюша? — с сомнением смотрит Ира. Затем ее взгляд зажигается светом, и от сочившейся еще минуту назад спеси не остается и следа. — Свердлова! Ты⁈
Ира бросается ко мне, я встаю, и мы крепко обнимается, кружась и подпрыгивая, как в студенческие годы, когда радовались удачно сданному экзамену.
— Я, — улыбаюсь, а в душе такое чувство, будто в прошлое вернулась. Легкое, беззаботное.
— Ты куда пропала, Ксюша? — Ира отстраняется, но продолжает держать мои руки.
— В каком смысле? — ухмыляюсь. — Разве это я поехала столицу покорять?
— Ууууу, — тянет она, — Ты еще первый сезон «Санта-Барбары» вспомни. Это когда было, милая моя?
Я растерянно пожимаю плечами, не понимая, к чему она ведет. Ира придвигает поближе соседнее кресло и садится.
— Сядь, потеряшка ты наша. — указывает мне на мое кресло, и я послушно сажусь. — Уехать-то я уехала. Но уже несколько лет, как вернулась.
— Вот как? — меня задевает эта информация, брошенная в лицо упреком.
— Да, так. Мы с девчонками пытались с тобой связаться, но ты как сквозь землю провалилась. В соцсетях не появляешься, номеров никому не оставила. Катя говорит, видела тебя пару лет назад в парке, пыталась подойти, но ты её проигнорировала, так была увлечена беседой с какой-то кудряшкой. А мы тебя вспоминаем, между прочим.
— И часто вы встречаетесь? — спрашиваю осторожно. Всё, что я сейчас узнала, было неприятно.
Мои подруги юности продолжали встречаться, общаться, дружить. А я осталась за бортом. И моими приятельницами были только жены друзей Карена. Его друзей детства, которые тоже переехали в Россию.