— Не понял?
— Акопян. Она пришла к нам всего полгода назад, а уже получает зарплату выше, чем некоторые наши опытные сотрудники. Поправь меня, если я ошибаюсь, но в бюджете изначально были совсем другие цифры.
Я замолчала в ожидании ответа, не сомневаясь, что Карен точно знает его. Но он не успел ответить, потому что в следующую секунду дверь кабинета открылась, и кто-то шепотом, до того, как войти, произнес уже знакомое:
— Привет, сладкий.
Карен резко повернулся лицом ко входу. В проеме двери появилась Маргарита. С лица ее сползла улыбка. А я успела заметить, как взгляд Карена дольше необходимого зафиксировался на ее взгляде.
Глава 2
— Простите, Ксения Викторовна. Я не знала, что вы здесь.
Акопян опять изобразила на лице смущение. Но прозвучавшее до этого «привет сладкий» диссонировало не только с румянцем на ее лице, но и со всей этой сценой в принципе. Одновременно в голове сложились все частички загадки с зарплатой. И на смену удивлению во мне росло возмущение на Грабовского. Какого черта он решил завести интрижку с подчиненной⁈ Содержал бы ее тогда сам, а не за счет фирмы!
Я уже собиралась напомнить, что из нас троих здесь не следовало быть явно ей, но не успела:
— Рита, Васи нет. — Карен продолжал смотреть на Акопян. — Мы с Ксенией Викторовной тоже его ждем.
— Я… ммм. Я позже зайду.
— Ты ничего не хочешь мне объяснить? — возмутилась я, когда за ней закрылась дверь. — И ты их прикрываешь?
На крошечное мгновение мне показалось, что муж растерян. Но он тут же вернул лицу спокойное выражение.
— Я не знал про них, — сказал он и убрал руки в карманы брюк.
— Вася перешел все границы, Карен.
— Согласен. Ты же знаешь, я против отношений личного характера на работе, — начал муж, но увидев мой насмешливый взгляд, тут же добавил: — Это другое! Мы с тобой сначала стали супругами, а потом уже коллегами.
Мы действительно не приветствовали служебных романов. Это могло сказаться на профессионализме, мешать непредвзятости сотрудников, привести к ошибкам и, как следствие, повлиять на репутацию компании в целом.
Даже о том, что мы с Кареном женаты, на работе знают очень немного человек, не считая нас и Грабовского. И не спешат об этом распространяться.
В свое время я приняла непростое решение не менять фамилию при заключении брака. Это стало причиной нашей первой ссоры с будущим мужем. Карен был убежден, что в семье должна быть одна фамилия. Так было принято в его роду много поколений, и мысль о том, что на нем может прерваться эта традиция, сводила его с ума. А я не хотела, чтобы на мне прервалась фамилия моего отца, у которого не было сыновей, только я и Лена, моя старшая сестра.
Конечно же, мы помирились. И со временем это перестало быть для нас проблемой. И все же периодически на наших семейных застольях свекор с надеждой поднимает бокал за то, «чтобы семья наконец оформила свои отношения подписями не только в ЗАГСе, но и в паспортном столе». Все начинают смеяться, раздается звон хрустальных бокалов, Георгий Каренович глубоко вздыхает и переходит к следующему тосту.
— А про зарплату ее ты тоже не знал?
— Про зарплату знал, Ксюш. Я сам ее назначил.
— Ты⁈
Я понимаю, если бы это сделал Грабовский. Устроила бы ему, конечно, разнос, заставила бы поменять решение и назначить Акопян соответствующую ее уровню выплату, но… Но Карен?
Наверное, это все было написано на моем лице, потому что муж подался вперед и попытался взять меня за руку. Я же убрала ее за спину. Подошла к креслам и села. Карен последовал за мной и занял свободное.
— Ты помнишь дядь Толика из Иджевана?
Я не помнила никакого дядь Толика из Иджевана. Кажется, это имя даже не всплывало ни разу за двенадцать лет. Хотя я и допускала, что могу ошибиться: за все эти годы я так до конца и не разобралась в переплетениях ветвей семейного древа Григорянов.
Не дождавшись ответа, Карен продолжил:
— Он умер, — понизив голос, сказал и сделал паузу.
Я снова промолчала. Да, это, безусловно, печальное событие. Но и выражать соболезнование мне показалось неправильно. В конце концов, не так следовало сообщать о смерти близкого вроде бы человека.
— Рита… его дочка. — Голос мужа звучал все ниже, и каждое слово будто давалось с трудом.
— Дочка… — повторила я. Получается, она сестра моего мужа. Какая-то дальняя, но сестра. — И почему я про нее слышу впервые?
— Ну, мы после переезда в Россию редко общались. Сама понимаешь.