«Передумала!»
«К четырём…» — пишет он сразу. — «Наш столик номер восемь!»
Улыбаюсь мысли, что всё это временно. Скоро мой столик будет тот же, за которым будет сидеть мой мужчина.
Я больше не езжу экономом, выбирая даже для ежедневных поездок тариф не ниже «Комфорт плюс».
Сегодня я заказала бизнес-класс. Такси приезжает ровно в четыре — я не хочу быть первой и ждать всех в пустом зале. Водитель забирает у меня большой пакет с картиной, галантно открывает заднюю дверь. Устраиваюсь на сидении и включаю на телефоне приложение с медитацией, чтобы окончательно собраться.
Мне понадобится максимальная концентрация.
Максимальное спокойствие.
Машина паркуется перед двухэтажным зданием с претензией на классицизм.
— Мы закрыты на банкет, — говорит администратор, преградив мне вход в ресторан.
— Я в списке гостей, — киваю уверенно. В подтверждение слегка приподнимаю большой пакет с подарком.
Девушка отступает в сторону, и я захожу в светлый, украшенный позолотой и лепниной, холл. Нахожу гардероб, отдаю шубку, меняю ботинки на высокие каблуки, которые предусмотрительно взяла с собой, кручусь перед зеркалом на стене, подправляя складки на юбке. Довольная отражением, иду к парадной лестнице, что ведет на второй этаж — в большой банкетный зал, где уже слышны голоса и звуки музыки.
Я здесь не была ни разу. Раньше не могла себе позволить. Потом — было некогда. Застыв на проходе, с удовольствием рассматриваю интерьер, впитывая роскошь и великолепие. Это всё станет частью моей жизни совсем скоро. Да, с зарплатой, которую мне платил Карен, я и сейчас могу баловать себя многим, что прежде казалось недосягаемым.
Но я так не хочу.
Толпы перед лестницей нет — многие прошли к своим столам.
— Акопян? — раздается за спиной. Оборачиваюсь — партнер Карена смотрит на меня с неприкрытым удивлением и чем-то неприятным, отталкивающим.
Презрение? Ненависть?
Но за что?
— Здравствуйте, Василий Алексеевич, — здороваюсь спокойно, не забывая о субординации. Хотя могла бы просто послать его к черту — я больше не его подчиненная.
— Андреевич, — скривив губы, поправляет он. Никак не запомню эти чертовы отчества. — Ты что здесь делаешь?
— Пришла на юбилей своего любимого профессора.
Он хватает меня за локоть, грубо уводя к пролету.
— Что вы себе позволяете⁈ — возмущенно вырываюсь и отскакиваю в сторону.
— Убирайся отсюда, — цедит он.
— Вы не имеете права так себя со мной вести, — стараюсь не сорваться на крик. — Меня пригласили. И я никуда не собираюсь уходить.
Понимаю, что он обо всём знает. Но мне не нужны сейчас дешевые разборки.
У меня есть план.
И мне нельзя упасть в грязь лицом.
Не сегодня.
Не здесь.
— О! Ритуля! — Макс — низкорослый блондин с круглым лицом и таким же круглым телом — появляется неожиданно, подхватывает меня, и уводит за собой вверх по лестнице в зал, оставив внизу нахмурившегося Грабовского. — Пойдем, я покажу, где все! Ты чё так поздно?
— Такси долго ждала.
— А что от тебя хотел этот?
Оставляю его вопрос без ответа. Приветствую ребят, с которыми не виделась больше полугода, и занимаю единственное свободное место за широким круглым столом — спиной к залу.
Не то, что я представляла себе, конечно.
Надо мной возникает официант и, предложив на выбор напиток, наполняет бокал белым сухим, к которому меня приучил Карен.
На сцене пара музыкантов поёт советские песни — не удивительно, учитывая возраст моего будущего свекра.
— Акопян, мы слышали, ты у сына профессора работаешь? — спрашивает Степанова, с которой мне так и не удалось наладить общение за все годы учебы. Она всегда мне завидовала.
— Да, Ритуль, — подхватывает Макс, — отлично устроилась!
Бесит. То, что я сижу с ними за одним столом, не дает им права копаться в моей жизни.
— А я вот крёстной своей помогаю с разводом. — продолжает бубнить Макс. Она на выпускном была, помнишь её?
Сговорились все, что ли? Сначала Грабовский. Потом Степанова, теперь этот Макс со своей крестной…
Я не отвечаю, загадочно улыбаюсь. Еще не хватало, оправдываться перед этой… Она поджимает губы и начинает ковырять вилкой в тарелке. Так тебе и надо.
Тамада с микрофоном произносит какой-то рядовой тост.
Слышу звуки вспышек фотоаппарата.
Хохот за соседним столом — среди них я различаю знакомые голоса преподавателей из универа.
— А давайте за встречу, народ, — раздается с другого края нашего стола жалкая попытка спасти ситуацию. Все тянутся к своим бокалам.