Мать сказала, что она замуж выходит. Но штампа нет. Неужто соврала? Кто? Мать или малышка моя ненаглядная? Однако, когда я спросил — Женя не опровергла.
Очевидно же, что она просто паспорт поменяла. Значит нет мужа? А кто тогда в больнице? Парень? Друг?
«Больше не моя жена»… Я ведь забухал именно из-за этой мысли. Чуть не свихнулся!
Выходит… все еще только моя.
Глава 17. ОН
Дверь туалета нерешительно приоткрывается. Женя смотрит на меня своими огромными глазищами:
— Герман, нам надо поговорить…
Подаюсь ей навстречу и ловлю ее губы своими. Моя. Только моя.
Заталкиваю ее вглубь туалета. Подхватываю за талию и усаживаю на раковину.
Узкая юбка мешает мне раздвинуть ее ноги, чтобы встать ближе, вжаться членом в ее хлопковые трусики. Блядь, они мне весь день расслабиться не дают. Вижу тонкий шовчик на ее упругой попке даже сквозь ткань строгой атласной юбки и у меня крыша отъезжает!
А ведь когда-то именно эта ее скромная манера одеваться вынудила меня отказаться от совместных выходов в общество. Светские бывают очень грубы и жестоки, и не слишком-то церемонятся в выражениях. Я уж молчу о желтой прессе. Всегда боялся, что Женю обидят. А напялить на нее стринги казалось чем-то противоестественным, как подарить сестре вибратор или нарядить в сексуальный пеньюар котенка.
Только вот мой котенок вырос в охуенную тигрицу, чью сексуальность теперь не способны испортить даже скромные хлопковые трусики. Как бы не наоборот. Это же будто ее особенность. Отличающая именно мою желанную от всех остальных бесполезных пезд. Дьявол свидетель, как мне сейчас хочется добраться до этих самых трусиков. Потереться головкой о мягкую ткань, совершенно точно податливо сложившуюся на ее пухлых губках.
Не могу больше. Грубо надрываю ее юбку по шву. Развожу ножки, и наконец встаю между ними.
Даже после такой наглости Женя не отталкивает. Сама как голодная отвечает на поцелуй. Вцепляется пальчиками в мою рубашку. На себя тянет. Сладко стонет в мой рот, будто только того и ждала, чтобы я снова поцеловал ее. Или мне так хочется думать?
Поглаживаю ее щечку большим пальцем. Слегка отстраняюсь от ее губ, задыхаясь от тяжелого дыхания:
— Сейчас честно скажи, сколько раз у тебя секс был, пока меня рядом не было?
— Ни… Не… — глотает воздух. — А у тебя?
Значит хочет сначала убедиться, как сильно я мудак?
— Раз десять, — отвечаю честно, насколько могу вспомнить. — Может пятнадцать. Теперь ты отвечай.
— Десять! — бездумно отзывается.
— Врешь, — лениво отрезаю я.
— Ну может пять, — неестественно пожимает плечами. — Я точно не помню.
— Неужели совсем не было? — сам себе не верю. Но вся ее реакция об этом говорит.
— Да почему сразу не было?! — пылит, и краснеет до корней волос, будто ей стыдно, что она и близко не может сравнять счет с моими похождениями. — Было. Я просто не запомнила сколько…
— Я же знаю, что это ложь, — зарываюсь пальцами в ее волосы. — Это я могу не помнить, сколько у меня было попыток забыть тебя. А принцессам вроде тебя только по любви надо. Ведь так? И даже если по любви, то не сразу. Сначала привыкнуть надо.
— С чего бы?!
— У нас ведь так и было.
— Считаешь, что так хорошо меня знаешь? — кажется начинает злится. — Вообще-то я больше не та наивная глупая девочка, которую ты привык обманывать! А может я тебе назло! С первым встречным! Без любви и всяких там привыканий! А?!
Мои глаза жадно мечутся по ее лицу:
— Тебя бы это сломало, — говорю хмурясь.
А она ведь такой и выглядит. Сломанной.
— Тебя кто-то обидел? — вырывается предположение.
— Да, Князев! — как серпом по яйцам режет. — И этот кто-то — ты! Уже забыл? Большего мерзавца я пока в жизни не встречала! И кроме тебя меня никто не насиловал, если ты об этом!
Мне одновременно становится стыдно и легко на душе:
— Поверить не могу, — целую свою девочку в лоб и притягиваю ее голову к своей груди. — Как тебе удалось сохранить мне верность, если ты такая красивая? Мужики в твоей деревне совсем слепые? Или идиоты как я раньше?
— Ты и сейчас идиот! — пытается вырваться из моих объятий. Отпускаю ее голову, позволяя заглянуть мне в глаза своим интригующим испепеляющим взглядом. — Что еще за чушь про верность тебе?! — бьет меня ладонями в грудь: — Я ничегошеньки для тебя не хранила! Понял?! И не обязана! Захочу пойду прямо сейчас трахаться! Дело лишь в том, что я, в отличие от тебя, не животное, которое только о сексе думает и сует свой отросток во все дыры!