– Значит ты ни черта обо мне не знаешь, – рычу я и отворачиваюсь к окну. – Потому что мужчина у меня всего один. И кому как не тебе знать, что делиться он не стал бы. Не мной.
Дамир ничего не отвечает на это.
Молча разворачивает автомобиль и мы въезжаем обратно в город.
- Почему ты босиком? - Неожиданно спрашивает он.
Надо же, заметил.
– Не твоё дело, – огрызаюсь я.
Снова молчание, а после еще более неожиданный и главное болезненный вопрос:
- У вас с ним есть дети?
Глава 6 - Он забыл?
Вопрос отбрасывает меня в тёмные дни прошлого. Не могу утверждать, что оно было особенно радужным, но всё же плохого там было куда больше, чем хорошего.
За почти десять лет случалось разное. Иногда жизнь напоминала боевик, иногда фильм ужасов, а иногда сопливо-сахарную мелодраму с розовыми шариками, плюшевыми медведями и букетами из сто одной розы.
Смерть часто угрожающе нависала то надо мной, то над Мишей, но больнее всего она ударяла там, где должна была зародиться жизнь.
Первые годы после свадьбы, которую мы праздновали в моё восемнадцатилетие, мы, само собой, предохранялись. Не то время, не то место, опасные дела моего мужа. Немного позже жизнь стала спокойнее, но мы ещё сомневались и часто жили на чемоданах, готовые сорваться в неизвестном даже нам самим направлении. Тогда я не видела возможности включить ребёнка в нашу жизнь, слишком безумной и безрассудной она была.
После мои взгляды изменились и здесь мы и встретили проблемы.
Точнее, их встретила я. Потому что, когда забеременить все же удалось, оказалось, что Миша помимо всего, что он от меня утаивал время от времени увлекался запрещенными веществами.
И к моему великому ужасу и боли, он не был уверен, что ребенок не зачат в тот период.
Рисковать рождением наследника с отклонениями Миша само собой не хотел и настоял на прерывании.
Сердце до сих пор кровоточит от осознания того, что я потеряла.
Сглатываю воздух и тихо говорю:
- Детей нет. Миша… мы оба не хотели, да.
– Врать ты так и не научилась, Оленёнок, – цедит сквозь зубы Дамир и давит на газ, пролетая перекрёсток на жёлтый.
Ехать оказалось недалеко. Дамир делает почти круг по улицам и заезжает на подземную парковку у какого-то мрачного здания. Меня передёргивает, не только в фильмах с этого начинается что-то плохое. Он не замечает.
- Отпусти, - тихо прошу я. -Дамир, ты же сам понимаешь, что так нельзя. Это просто похищение.
– Думаешь кому-то есть дело? – фыркает он, проезжая в самую дальнюю и тёмную часть парковки. – Ты жена преступника, Оленёнок. Его ищет о-о-о-очень много людей. Я могу делать с тобой всё, что в голову взбредёт и мне даже пальцем не погрозят, понимаешь? Мы с тобой вне рамок законов и морали.
Я утыкаюсь лицом в предплечье и выдыхаю.
- Это просто месть. Думаешь, я не понимаю? Чего ты хочешь? Извинений?
Прости, я прекрасно понимаю, что повела себя подло, но мы были подростками. Детьми еще.
– А не много ли ты берёшь на себя? – он паркуется и поворачивает ко мне голову.
Пугающий. Сейчас, сидя почти вплотную я чувствую себя очень хрупкой и беспомощной. У Дамира огромная машина, но когда он сидит в кресле его плечо почти касается спинки моего сидения. Он будто заполняет собой всё пространство и я в нём чувствую себя жалкой.
– Серьёзно считаешь, себя настолько особенной, что я за десять лет не нашёл девушку поинтереснее? Красивее? Порядочнее? Не льсти себе, Оленёнок. Ты так и осталась любимой подстилкой конченого ублюдка. Не единственной, уж прости, но достаточно ценной чтобы выманить его из помойки в которой он прячется. Оставь себе извинения. Как только мы поймаем Мясника, сможешь идти на все четыре стороны, если конечно, не всплывёт каких-то преступлений, которые можно будет на тебя повесить. Но я сомневаюсь. Ты всегда была слишком труслива, чтобы делать что-то самой. Выходи из машины. Без глупостей иначе словишь пулю.
Я с трудом выбираюсь. Ноги подрагивают от страха и того глядя, зубы начнут отбивать дробь.
Смотрю на тусклый свет из двери в конце парковки. Очевидно пойдем туда.
- Я ничего не знаю. -Снова отчаянно пытаюсь найти хоть какой-то способ не идти в это логово зверя. - Сам же сказал, что я подстилка и ничего больше.
– Почему ты сбежала?
- Откуда? - Я настолько напугана взглядом непроглядно черных глаз, что не могу сообразить сразу о чем Дамир спрашивает.
– От своего обожаемого супруга само собой. Или он экономит на твоей обуви?
- Я сама так захотела, - делаю шаг и будто специально напарываюсь на что-то острое.
Меня передергивает от боли, но я не позволяю себе даже поморщится. -Миша в тюрьме, - говорю и вспоминаю, что мы оба знаем, что это не так.
- Продолжаешь корчить из себя дуру и жену декабриста в одном лице, - рычит Дамир, наклонившись и глядя мне в глаза. - Что ж, посмотрим насколько хватит твоей верности. Идем.
Я делаю шаг, но пробитая стопа отзывается болью, а на бетонном полу парковки остается внушительный кровавый след.
Но я все равно продолжаю самоотверженно идти.
- Совсем уже двинула, - злится Дамир, будто это я специально повредила себе ногу, чтобы выставить себя жертвой.
Впрочем, подозреваю, что в его представлении я именно так и делаю.
Он цокает языком и делает шаг ко мне. Такой резкий, что я невольно сжимаюсь. Особенно когда он протягивает свою здоровенную с перекатывающимися мышцами руку.
Ударит. Наверняка.
Но вместо этого, Дамир без каких либо усилий и стеснений закидывает меня к себе на плечо.
Я только и успеваю взвизгнуть, но получаю ощутимый шлепок по попе.
- Рано, - хмыкает Дамир. - Покричать ты еще успеешь.
Я давлюсь воздухом, но замолкаю и боюсь даже лишний раз вздохнуть.
- Что это за допрос такой? - Все же решаюсь спросить я.
- Допрос по моим правилам, - ухмыляется Дамир. – Тебе понравится.