Только бы найти Арину. Уговорить ее послушать запись. Рассказать все от начала и до конца.
Вернувшись домой, мне сообщают, что записи с камер готовы. Скопированы на диск.
Отлично. Значит занятие на ближайшее время у меня есть.
Я не могу сидеть сложа руки. Даже минута бездействия меня выводит из себя.
Я схожу с ума от накатывающих на меня мыслей. Горечь сожаления, что я вообще допустил все это, комом стоит в горле.
Я найду Арину, я все ей расскажу, как и нужно было сделать с самого начала.
Я так боялся причинить ей боль, разочаровать и обидеть, что довел ситуацию до крайности.
Но ничего. Все еще можно исправить. Можно. Я повторяю это себе как молитву. Мне нужно в это верить.
Мне нужно верить хоть во что-то…
Ира будет ждать деньги к выходным. Но не дождется, тварь. А потом, если она так и не успокоится, я засажу ее за шантаж.
Боже, как часто мне приходила в голову эта мысль. Каждый месяц переводя огромные суммы на ее счет, я хватался за телефон, чтобы позвонить адвокату.
И каждый раз меня останавливало только то, что Арина все узнает.
Мы так хотели ребенка… Мечтали вечерами, лежа на кровати, что совсем скоро все должно получиться. Что вот-вот и появится у нас маленький человечек, чудо.
И я сказал себе стоп. Хватит обворовывать свое будущее.
Последний раз перечислив деньги Ире, я позвонил ей. Объяснял, просил, даже угрожал полицией.
Мог бы и догадаться, что такая стерва, как она, просто так свою выгоду не отпустит.
Взяв диск с записями камер сажусь за комп.
Когда же ты ушла, малышка? Давай, солнце, покажись мне.
И «бинго». Вижу ее. Качество записи не очень, но Арину я узнаю. Итак, я знаю время.
Нахожу запись внешней камеру на подъезде.
Такси, слава Богу, виден номер.
Попалась, малышка. Теперь я тебя отыщу.
Арина
Папа приехал даже немного раньше, чем я ожидала. Зашел ко мне в номер. Обнял крепко. Так уютно на папином плече. Словно окунулась в детство. Оглядел меня внимательно, нахмурился, но ничего не сказал.
Я знаю, глаза красные, веки опухли от слез. Нос натерла салфеткой. Красавица.
- Давай так, ты иди пока за номер расплатись. А я чемоданы в машину погружу. Держи карточку мою.
- Нет пап, я сама. Там при заселении уже мою карту ввели. – Целую папу в щеку и выхожу.
Быстро рассчитавшись за номер иду на улицу, ища папину машину.
И вижу его. Моего Руслана.
Он стоит у нашей черной тойоты облокотившись на нее спиной и сложив руки на груди.
Я, как зверек, попавшийся в ловушку, мечусь от желания замереть и стать невидимкой к острому приступу – бежать и не оглядываться.
Он замечает меня. Быстро отрывается от машины и перебежав дорогу оказывается в нескольких шагах.
Сердце сейчас выпрыгнет из груди.
Нет, стой. Не подходи. Я не выдержу.
Господи, как же я тебя люблю.
Как же мне больно.
Руслан ускоряет шаг, будто боится, что я сейчас убегу. Что же это близко к правде.
- Арин, давай поговорим, пожалуйста.
Слышу мольбу в его голосе.
Самом любимом голосе на свете.
Во рту все пересохло от волнения, и я словно рыбка, выброшенная на берег, просто хватаю губами воздух.
Руслан обнимает меня.
Его тепло, его запах. Я схожу с ума…
Хочется закутаться в него как в мягкий плед. Спрятаться в его руках, как в уютном гнездышке.
- Прости, малыш. Прости, я так виноват.
Эти слова отрезвляют меня. Словно на голову вылили ушат холодной воды.
- Ты, ты…виноват? Это все правда? – я поднимаю к нему глаза и вижу в них признание. Он действительно чувствует вину.
Нет! Моя слабая надежда на счастье рушится.