— Имел. Тебя, свою любовницу и других баб. Не смей мне говорить, что делать и как? Понятно тебе! — Протягивает руку к журнальному столику и берёт стакан с прозрачной жидкостью, в которой плавают ровные кубики льда. — Я мужик, понимаешь. У меня потребности.
— Потребности? — Усмехаюсь я тому бреду, что говорит Андрей.
— Именно. Когда ты последний раз уделяла мужу внимание, когда одевалась в кружевное бельё и танцевала мне стриптиз? Когда?
— Что? У нас же ребёнок. Забыл?
— Когда будила меня ночью и садилась на меня сверху, м? — Делает глоток из стакана, сделанного из дорогого итальянского стекла.
— Ты совсем с ума сошёл? Не хочу больше слушать этот бред. — Махаю на него рукой и иду к лестнице наверх.
— Стоять! Я не закончил! — Кричит он.
— Да пошёл ты. — Спокойно произношу и делаю шаг на первую ступеньку. Тут же слышу, как бокал летит в стену и с грохотом разбивается. Я машинально нагибаюсь и закрываю голову руками. Поворачиваюсь и ошарашенными глазами смотрю на мужа.
— Не поняла меня? — Он стоит посреди комнаты и хищно смотрит на меня. Глаза его сверкают, на скулах играют желваки. — Я с кем сейчас разговариваю?
— Андрей, что с тобой не так? — Поднимаюсь и смотрю на мужа-психопата и не понимаю, за что я его полюбила? За какие такие качества решила, что он и есть моя вторая половинка? О чём думала, когда соглашалась выйти за него?
Вздохнув, я так и не нашла ответа ни на один свой вопрос.
— Со мной всё так. Почему ты, моя жена, больше не уважаешь своего мужа? Уходишь из дома, таскаешься с каким-то мужиком, пока я тут вожусь с нашим сыном. Ты не мать, ты потаскуха.
Я открываю рот, как рыбка, выброшенная на берег, и не знаю, что ответить на его претензии. Разговаривать с этим олухом, себе дороже, только нервы тратить. Кажется, он пытается вывести меня на эмоции.
Делаю глубокий вдох и выдох.
Отворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь на второй этаж.
— Можешь не торопиться, — муж подходит к барной стойке и наливает себе ещё один бокал, — Максима там нет.
— Я тебе не верю. — Говорю и спокойно продолжаю свой путь.
— Дело твоё. — Усмехается и замолкает.
Открываю дверь детской, осматриваюсь и понимаю, что ребёнка и правда здесь нет. Подхожу к кроватке Максюши и сажусь рядом, глажу чуть сбитую ото сна простынку, включаю подвешенный мобиль с мягкими игрушками и слушаю, как ненавязчивая музыка начинает разливаться по детской.
Сжимаю губы от боли, разливающейся в районе сердца, и приказываю себе не плакать.
Слышу за спиной шаги и медленно поворачиваю голову.
— А ты мне не верила… — Произносит с откровенным бахвальством муж и наклоняется ко мне. Обнимает за плечи и утыкается носом мне в шею. Сильно вдыхает и рычит. — Надюш, я так скучал. Так скучал. — Целует меня и языком ведёт по коже.
— Не трогай меня. — Шиплю сквозь зубы и убираю его руки, которые уже добрались до моей груди и болезненно ее сжимают.
— Да ладно, чё ты. — Поворачивает меня к себе и резко прижимает свои губы к моим. Запах алкоголя проникает внутрь и мне становится дурно.
— Нет… я не хочу. — Пытаюсь отстраниться, но он не отпускает.
— Надя, любимая. Давай сделаем это так, как я люблю. Только ты знаешь, как доставить мне максимальное удовольствие.
— Нет! — Выплёвываю ему в лицо и отталкиваю его от себя. — Не прикасайся ко мне, мерзавец!
— Идиотка! Конченная! — Кричит мне вслед, когда я бегу из комнаты. — Так, ты никогда не узнаешь, где твой сын. Никогда! Поняла меня!
Звонок в дверь прерывает мои мысли и гневную тираду, которую я бормочу себе под нос. Подбегаю к двери и не смотря в глазок, распахиваю её.
— Вова! — Бросаюсь к нему в объятия, и он подхватывает меня. Прижимает к себе, гладит по волосам. Успокаивает.
— Надя! Он обидел тебя? — Смотрит через плечо вглубь квартиры и, кажется, хочет проникнуть туда.
— Увези меня отсюда. Увези, пожалуйста. — Выталкиваю мужчину в коридор и прижимаюсь сильнее. — Там нет Максюши. Моего сыночка там нет. — Произношу и понимаю, что сейчас разревусь.
— Зато я знаю. — Гордо говорит Вова и берёт моё лицо в свои ладони.
— Знаешь? — Хриплым голосом спрашиваю, все еще не веря в то, что говорит мой бывший.
Кивает и улыбается. И в его глазах столько бегающих чертят, что мне сразу становиться легче.
— Идём. Не будем терять время.