– Эта, как ты её называешь, серая мышка, обладает особым даром, который я не хочу ни с кем делить, – усмехнулся Армин, – Именно поэтому она должна принадлежать только мне.
Даром? Я? Невольно схватилась за стену, чтобы не упасть. О чём он вообще? Нет у меня никакого особенного дара, да и магические способности весьма средние…
– Хватит о ней, – тем временем усмехнулся Армин, и я зажала рот руками, чтобы не выдать себя ни всхлипом, ни вскриком. Лучше уйти. Уйти обратно в свою комнату. Вдруг это просто страшный сон? Ночной кошмар? Да, наверное, оно так и есть. Такого просто не могло случиться наяву, тем более, со мной, тем более, в день свадьбы…
Но ноги словно приросли к полу, а тело отказалось мне подчиняться.
– Снимай эту тряпку, – тем временем велел Армин, – я же знаю, что у тебя под ней ничего нет.
– От вас ничего не скроешь, господин дракон, – развязно хихикнула Урсула. Послышался шорох, и я сжала кулаки, отчего-то точно зная, что услышу дальше.
Но следующая фраза, сказанная белобрысой стервой, стала для меня ушатом ледяной воды, обрушенной на голову.
– Я всегда завидовала сестре, что ей достался такой потрясающий муж, – проворковала Урсула, – как жаль, что её больше нет с нами…
Что? Она ещё и сестра покойной жены Армина? Меня замутило. Неужели Армин… с ней… уже когда был женат в первый раз?
– Не трогай память Катарины, – вдруг резко велел ей Армин, – что было, то прошло. Хватит разглагольствовать.
– Слушаюсь, господин дракон, – ничуть не смутившись, хихикнула Урсула.
Из-за двери понеслись самые недвусмысленные звуки: шорох одежды, постанывания и звуки поцелуев.
От услышанного перед глазами всё поплыло. Я прислонилась к стене рядом с дверью и зажала уши, лишь бы ничего не слышать. Все мои наивные мечты затрещали и пошли трещинами, а там, где было сердце, образовалась огромная чёрная дыра.
Постанывания стали громче и превратились в уже откровенные вскрикивания, прорвавшиеся сквозь мои ладони. Я стиснула зубы и замотала головой.
Боль, обида и ненависть к Урсуле, которая играючи разрушала мою жизнь прямо сейчас, за этой дверью, сплелись в единый комок. Он стремительно разросся внутри, заполнив всю меня. Дыхание сбилось, и, прежде чем я начала понимать, что происходит что-то не то, сознание начало уплывать.
Коридор особняка Драгу исчез. Перед глазами замельтешили какие-то смутные образы и неясные картинки. Все звуки разом исчезли, и я даже ощутила облегчение от того, что больше не слышу голоса этой белобрысой стервы.
Но потом что-то случилось. Виски сдавило, все образы слились в одну неясную мешанину. В ушах загудело. Меня словно ударило молотом по голове, и я увидела новую картину. На сей раз очень яркую и чёткую.
Старый колодец в каком-то заросшем колючим кустарником и елями месте. Земля почти поглотила его, потемневшая от времени и заросшая мхом крышка сдвинута. Подхожу к нему, заглядываю внутрь и обмираю от ужаса.
На пересохшем дне лежит, беззащитно скрючившись, тело маленькой Эринетт.
Глава 3
Не знаю, сколько времени я пролежала без сознания, плавая в глухой тьме, подсвеченной смутными белёсыми вспышками. Откуда-то издалека неслись шорохи, похожие на перешёптывания, а тело не слушалось, будто полностью онемело. Меня окутывала дикая тревога, стискивающая сердце и мешающая думать.
Но, несмотря на неё, в в голове бились два навязчивых воспоминания: массивная дверь, из-за которой ползут развязные хрипловатые стоны Урсулы и малышка Эринетт, безжизненно лежащая в колодце…
Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу в нашей с Армином постели. В комнате плавал полумрак и шторы были задёрнуты, но в просвет между ними нахально заглядывало яркое утреннее солнце.
Резко села, попутно обнаружив, что вновь одета в шёлковую сорочку. При взгляде на неё снова нахлынули отвратительные воспоминания о недавних событиях, и меня замутило от отвращения и ненависти к Урсуле.
Но не до неё сейчас! Надо скорее найти Эринетт…
– Проснулась? – прорезал сумрак комнаты бесстрастный низкий голос Армина. Ахнув от неожиданности, я инстинктивно отпрянула к стене и резко натянула покрывало до шеи.