Я исправил:
- Прощения, - и покинул твой грёбаный театр.
Глава 31. Аня
В сторожке мне разрешили пожить. Но недолго. Сторож, дядь Юра, а может быть, дядя Серёжа доложил обо мне. Сам Сперанский примчался.
Поцокал и вынес вердикт:
- Это плохо.
- Простите, я съеду. Сниму квартиру. Мне бы ещё пару дней.
Он поправил очки.
- Ох, Ловыгина! Чуял, что с тобою не всё будет гладко.
- Простите, - всхлипнула я. Извиняясь заранее и за сорванный спектакль, и за ущерб, нанесённый его репутации.
Этим же утром раздался звонок. Голос на том конце провода принадлежал одному человеку. В моей записной он назывался «Работа».
- Анна?
- Да, это я, - отозвалась несмело.
- Анна, это Марат, - представился он. Видимо, думал, что я удалила его телефон.
- Я поняла, - я прижала колени к груди. Я жила здесь затворницей! В комнатке, тесной и затхлой, служившей мне спальней, гостиной и даже тюрьмой.
- Ваш непосредственный босс сообщил мне о том, что вам негде жить, - прозвучало на том конце провода.
Я усмехнулась:
- Это не правда.
- Тогда почему вы ночуете в театре? – задал он вполне резонный вопрос.
- Это временно, - ответила я. Я ведь действительно намеревалась съехать, как только смогу.
Марат Даниярович тихо вздохнул:
- Анна, я пришлю за вами водителя. Он передаст вам ключи от квартиры…
- Нет, что вы, не нужно! – заверила я.
- Она всё равно пустует, - ответил Марат Даниярович.
- Я могу снять квартиру сама, - сказала с достоинством. Я ведь могла! Только времени нужно чуть больше.
- Я в этом ничуть не сомневаюсь, - согласился Марат. Даниярович, и добавил с умеренной твёрдостью, - Водитель приедет за вами в четыре.
Не успела ответить отказом, как он отключился. Я ждала четырёх. Он, и правда, приехал. Водитель. И стоял у ворот. Серебристая бэха мигала огнями, а я не решалась показывать нос.
«Квартира на месяц, не больше. А после я съеду оттуда. Забуду и театр, и тебя. И начну всё с нуля», - утешала себя, собирая разбросанный скарб по «сторожке».
Мужчина, что вёл, был предельно услужлив. Он передал мне ключи от квартиры, сказал:
- Можем ехать? – и всё.
Я кивнула, прижала рюкзак. Ботинки, пальто и любимые джинсы уместила в пакете. Какое-то чувство возникло внутри. Как будто прощание с прошлым…
Я запомнила этот момент. Мне казалось, что, стоит отъехать подальше, и боль перестанет терзать моё сердце. Но этого не случилось! И даже когда иномарка везла меня прочь, я беззвучно рыдала на заднем сидении. А потому на квартиру приехала с видом таким опечаленным, как будто Дюймовочка в гости к кроту.
Дом в небольшом, но уютном дворе, был элитным. Даже снаружи заметных отличий от нашего, было, как минимум три. Это шлагбаум, парковка и цвет. Кирпичные стены имели какой-то нездешний оттенок. Балкон с панорамными окнами сбил меня с ног.
Водитель назвал мне этаж и квартиру, и я поднялась. Кроме картин, что висели на стенах, и пальм, что стояли в углах, тут были камеры. Я посмотрела в одну и подумала: «Что я здесь делаю?». Но отступать было поздно! Сперанский спровадил меня. А деньжат на квартиру едва ли хватало. Ведь я не копила, как ты…
Дверь отыскалась и ключ подошёл. Я внесла свои вещи, зажгла верхний свет. Прихожая плавно лилась белизной, приглашала разуться. Внутри было пусто. Большая, просторная комната, плоская плазма и стильный диван. Кухня, снабжённая техникой.
Всё это было в диковинку мне, так привыкшей к другому. К обоям в цветочек в бабулиной спальне. К продавленной старой тахте. До того, что подобный, «журнальный уют», мне казался таким неуютным.
Телефон зазвонил в рюкзаке. Я взяла его:
- Да?
- Анна? Вы уже на месте?
- Да, - повторила я утвердительно.
Марат Даниярович, с лёгкой заминкой, спросил:
- Я могу к вам заехать?
- Д-да, - отозвалась, после недолгой паузы.
«Вот только зачем?», - пронеслось в голове.
Он появился к шести. Когда я разложила одежду. Опробовав душ, поняла, что забыла пижаму. Надела цветастое платье, закуталась в плед и ждала. Я считала в уме, как сумею прожить на свои гонорары. Притом, что потеря работы уже не пугала меня. Я потеряла тебя! А что может быть хуже? Потеря друзей и семьи? Потеря всей прожитой жизни…
На пороге стоял элегантно одетый мужчина. Он, несомненно, был очень красив. Пиджак переброшен небрежно, фигура от белого кажется шире в плечах.
- Здравствуйте, - я отступила.
- Ну, как вам квартира? – спросил он с порога. Разулся, оставил пиджак и прошёл.
- Прекрасно, это…, - я замялась, подбирая слова, - Даже лучше, чем я ожидала! Вот только… Мне нечем платить.
- Вы уверены? – он усмехнулся.
В другой ситуации я бы могла оскорбиться. Но этот намёк был осознанно принят, как должное. За всё в этой жизни придётся платить. Разве нет? За любовь и успех! И за их невозможность быть вместе.
Я потянула тесёмки на платье. Оно разошлось. Взгляд Марата скользнул по разрезу, в котором виднелся кусочек груди.
- Я не дурочка, знаю, зачем вы пришли, - прошептала, боясь посмотреть на него.
Он стоял, опираясь о стену плечом. Ноги скрещены снизу, носки белоснежного цвета сияют на фоне темнеющих плит. Я оглядела свои босоногие ступни. Педикюр уже стёрся, на левой ноге лопнул старый мозоль. Не этим ли пальцем ты просил меня клясться в любви?
На лбу проступила испарина, когда он спросил:
- И зачем же?
Я сглотнула:
- Чтобы со мной переспать.
Послышался сдержанный смех:
- Анна, вы уникальная девушка.
Краска смущения с жаром припала к щекам. Он намерен не только со мной переспать, но ещё и натешиться вдоволь издёвками.
- Я могу переспать с кем угодно, - сказал с лёгкой ноткой досады, - А вот жениться хотел бы на вас.
Я подняла недоверчивый взгляд:
- Же-ни-ться? – повторила почти по слогам.
Марат подтвердил равнодушным кивком. Разрез у него на рубашке высвечивал тёмную поросль.
- Вы идеально подходите мне. Девушка с трудной судьбой, из которой я сделал актрису.
- Сделали? – я ухватилась за ворот, желая прикрыть своё тело от взора внимательных глаз.
Он выдохнул:
- Я не умаляю ваших достоинств! Напротив. Хочу их развить. Вы красивы, юны и талантливы. Я всесилен, богат и умён.
- Это шутка? – ответила я.
Вместо слов он достал из кармана коробочку. Маленький бархатный выступ которой украсил собою комод.
- Примерьтё, - сказал и ушёл.
Я смотрела, как он обувается. В голове неустанно звенело: «Абсурд!».
- Я не просила об этом, - нечаянно бросила в спину.
Марат обернулся:
- Об этом не нужно просить.
Когда дверь закрылась, я вспомнила фразу: «Забудьте о том, кто вы есть». А кто я? Всего лишь девчонка с тяжёлой судьбой. Одна из немногих, которую выбрал в свои протеже состоятельный тип. От Ани, влюбленной в тебя без оглядки, почти ничего не осталось. Она умирала мучительной смертью! Она была очень больна…
«Прости, давай встретимся», «Между нами ничего нет», «Ты единственная, кого я люблю», - оживали твои сообщения.
«Ты тоже единственный», - думала я, и курила на этой чужой, неприветливой кухне. Я любила тебя, но простить не могла! Я не знала, как жить. Потому и примерила это кольцо, эту «роль», в неизвестном спектакле. Оно было в пору, и я поняла - это знак. И подумала, что так, без любви, даже лучше...
И тут за окном зашумело. Я открыла его, пропуская живительный воздух. Дождь, неожиданный, лёгкий, грибной, орошал пересохшую землю. Пару капель попало ко мне на ладонь. Я заплакала, чувствуя близость! Вероятно, и ты точно также, открыв в своей спальне окно, ощущаешь прохладу дождя? И холодные слёзы небес омывают родные ладони.
Продолжение следует…