- В кабинете магазина, за картиной есть сейф, - сник совершенно раздавленный толстяк и шепотом выдал код сейфа.
- Ладненько. Вечером наведаюсь в «СиДи и смотри», возьму деньги, а заодно напишу заявление на увольнение. А ты мухой к Троекурову с чистосердечным признанием. Понял?
Парень встал и Илья с облегчением шумно перевел дыхание, когда Лёнечка вдруг с разворота ударил его ногой в жирный бок. Оглушенный ударом и накатившей болью, владелец «СиДи и смотри», теряя сознание, услышал брезгливое:
- Это тебе за меня, ублюдок! А это за Наташку, свинья! Отдыхай! – новый удар отправил Фотиева в короткое спасительное небытие, так что Илья Валерьевич не имел счастья видеть, как его сотрудник вытряхнув из его барсетки все деньги, ушел, захлопнув за собой входную дверь. Позже Илья Валерьевич, едва очнувшись, вспомнил жесткий беспощадный взгляд Лёнечки, что придало ему сил действовать "мухой".
А Лёнечка, выйдя из подъезда, обнаружил ожидавшее его такси. Сунув водиле больше обещанного и, сев в машину рядом с ним, он назвал свой адрес. Водитель кивнув, мол, знает и домчит без проблем, протянул пассажиру сдачу в несколько купюр.
- Это тебе за доверие, командир, - коротко сказал ему парень, даже не взглянув на сдачу.
Лёнечка едва различал окружающее, через багровую пелену бешенства, не зная, куда деться от отвращения к самому себе. Хотелось устроить погром, рвануть домой, вышвырнуть на помойку баночки с кремами, покромсать модные шмотки, на которые раньше уходили все мысли, силы и деньги. Но времени для подобного бесчинства не было и Лёнечка пообещал себе, что потом непременно разберется со всем этим. Он уже знал, как отомстит самому себе. Он напьется в хлам, нарвется на драку и даст, как следует себя избить. Вообще он впервые испытывал столь сильные эмоции, так что удивился, что сумел их сдержать. Он очиститься кровью, да! Только так и никак иначе! Приняв решение, Лёнечка немного успокоился, но желание изничтожить себя не пропадало. Он покосился на таксиста, сосредоточенно следящего за дорогой, и безжалостно проговорил:
- Я педик.
Таксист, то ли из мигрантов, то ли русский азиат, из таких, что себе на уме, лишь хмыкнул:
- Педик не педик, главное, что не сука. Пообещал заплатить, заплатил!
То как таксист произнес слово «педик», немного удовлетворило мстительные чувства Лёнечки. Он вышел, отпустив такси, не доезжая до собственного дома и пройдя через двор, пошел к подворотне, что выходила на аллею. Там обычно тусовался Фикса со своей стаей лоботрясов. Прежде Лёнечка обходил ту аллею за пару километров, но сейчас был не тот случай. На этот раз его встретили под широкой аркой самой подворотни, которую многообещающие гопники увлеченно размалевывали граффити, догоняясь в перерывах пивком. Стоило Лёнечке появиться в проеме темной как колодец арки, как его тут же окликнули:
- Эй, Лёнечка! – и гулкое эхо подворотни отчетливо донесло до него приказ Фиксы: - Греби сюда!
И как всегда Лёнечка не заставил себя ждать, потому, что лучше разобраться с Фиксой в зассаной подворотне, чем на глазах у нежелательных свидетелей.
Первой неосознанной реакцией Лёнечки было метнуться зайцем отсюда, только его мелко дрожащий заячий хвост тут же был погребен под жесткой ступней Мяхера.
- Иди сюда, не бойся… Да не ссы, ты! – подзывал прокуренным голосом Фикса под смешки товарищей, в предвкушение хорошей потехи.
- У вас проблемы? - подходя, спросил Лёнечка, поеживаясь, не вынимая рук из карманов джинс.
Лоботрясы дружно загоготали. Потеха началась! Что случалось не часто в их ареале темной продуваемой подвортни.
- У нас одна проблема, - скривил озабоченную физиономию дегенерата Фикса. – Деньги! Их постоянно нет. Так, что давай свой бумажник, пока я с похмелья не полюбил тебя. Ну, а если ты, наоборот, этого хочешь, то опять же плати.
Обычно местный педик начинал хныкать, не зная, что ему делать: бежать или подойти. А тут спокойно себе подошел, что откровенно взбесило Фиксу. Подобного он не намерен был терпеть. Они только и могли самоутверждаться за счет такого слизняка как Лёнечка и не могли позволить, что бы слюнявый педрила вел себя с ними на равных. Необходимо было на корню давить подобную самоуверенность, иначе Фикса и его братаны лишаться и этих дармовых денег. Потому он ни слова не говоря, шагнул к Лёнечке и рисуясь перед пацанами, нанес киношный лихой удар, но неожиданно сам получил мощный тычок в зубы, такой, что Фиксе показалось, будто ему вынесли челюсть. Когда перед глазами перестали рябить и вспыхивать багровые пятна, он увидел, хрюкавшего рядом Зябу, согнувшегося в три погибели и завалившегося на бок и страдальчески сморщившегося Антисептика. Трое остальных тоже валялись на земле, ошалело глядя перед собой выпученными глазами. Гехе же по старой дружбе был отвешен лишь подзатыльник.