2. Путь к новому знанию или опыту. Человек всегда стремился вызывать у себя ИСС в попытке получить новое знание, вдохновение или опыт. Религиозный человек использовал горячие молитвы, пассивную медитацию, состояния откровений и пророчества, мистические и трансцендентальные переживания, обращение в религию и божественные состояния, чтобы открывать новые горизонты опыта, пересматривать нравственные ценности, разрешать эмоциональные конфликты; это часто позволяло ему лучше справляться с личными трудностями и проблемами окружающей действительности. Интересно также отметить, что у многих примитивных групп считается, что одержимость духами наделяет сверхчеловеческими знаниями, которые невозможно получить при нормальном бодрствующем состоянии сознания. Предполагается, что во время приступов одержимости демонстрируются такие паранормальные способности, как величайшая мудрость, «способность к языкам» или ясновидение (Field, 1960).
ИСС, по-видимому, обогащают человеческий опыт во многих других сферах жизни. Интенсивные эстетические переживания, когда человек полностью захвачен некой величественной сценой, произведением искусства или музыкой, могут расширить его эмоциональный опыт и послужить источником творческого вдохновения. Известны многочисленные примеры внезапного озарения, творческого инсайта и разрешения сложных проблем, случающихся у человека, когда он погружен в такие ИСС, как транс, дремота, сон, пассивная медитация или наркотическая интоксикация (Koestler, 1964).
3. Социальная функция. ИСС, случающиеся в групповой обстановке, по-видимому, обслуживают многие индивидуальные и социальные потребности. Хотя короткое обсуждение не сможет воздать должное широкому разнообразию функций, которым служат ИСС в различных культурах, мы можем упомянуть по крайней мере некоторые.
Если взять одержимость духами за парадигму потенциальной ценности ИСС, мы обнаружим весомость ее социального значения и последствий. С точки зрения личной выгоды одержимость одним из родовых или местных божеств или Святым Духом во время религиозных церемоний позволила бы индивиду достигнуть высокого статуса через исполнение своей культовой роли, получить временное освобождение от ответственности за свои действия и речи или позволить ему отыграть агрессивные и сексуальные конфликты или желания в социально приемлемой форме (Mishel & Mishel, 1958). Напряжения и страхи рассеиваются, и новое чувство духовной защищенности и уверенности вытесняет отчаяние и безнадежность маргинального существования (Davidson, 1965).
С социальной точки зрения потребности племени или группы удовлетворяются через их косвенную идентификацию с человеком в состоянии транса, который не только получает личное удовлетворение от божественной одержимости, но и отыгрывает некоторые ритуализированные групповые конфликты и устремления, например, темы смерти и воскрешения, культурные табу и т. д. (LaBarre, 1962; Belo, 1960; Field, 1960; Raven-scroft, 1965; Davidson, 1965; Deren, 1952). Более того, впечатляющие поведенческие манифестации одержимостью духами способствуют убеждению участников в сохраняющемся личном интересе их богов, еще раз подтверждают их местные верования, позволяют им осуществлять некоторый контроль над неизвестным, увеличивать групповую сплоченность и идентификацию, наделять высказывания человека в состоянии транса, шамана или священника таким значением, которого в обычной ситуации не присваивалось бы. Вообще существование таких практик представляет прекрасный пример того, как общество создает модели редукции фрустрации, стресса и одиночества через групповые акции.
В заключение, таким образом, можно сказать, что ИСС играют значительную роль в опыте и поведении человека. Также очевидно, что эти состояния могут служить как адаптивным, так и неадаптивным выходом для выражения многочисленных страстей человека, его потребностей и желаний. Более того, вряд ли следует сомневаться, что мы едва начали понимать аспекты и функций ИСС. В качестве заключения мне хотелось бы процитировать очень подходящее замечание У. Джеймса (James, 1929, pp. 378–379):
Наше нормальное или, как мы его называем, разумное сознание представляет лишь одну из форм сознания, причем другие, совершенно от него отличные формы существуют рядом с ним, отделенные от него лишь тонкой перегородкой. Мы можем совершить наш жизненный путь, даже не подозревая об их существовании; но как только будет применен необходимый для их пробуждения стимул, они сразу оживут для нас, представляя готовые определенные формы духовной жизни, которые, быть может, имеют где-нибудь свою область применения. Наше представление о мире не может быть законченным, если мы не примем во внимание и эти формы сознания. Из них, правда, нельзя вывести точной формулы, и они не могут дать нам плана той новой области, какую они перед нами раскрывают, но несомненно, что должны помешать слишком поспешным заключениям о пределах реального.