— Плевать, — небрежно отмахнулась я. — Предлагаю налечь на щедрое угощение и восполнить потраченные калории.
Джоуи одобрительно кивнул:
— По-моему, у них в холодильнике завалялась бутылка дорогущего шампанского.
— Угу, тоже обратила на нее внимание.
— Никогда не пробовал шампанского.
— Аналогично. А у меня с собой очень вместительная сумка. Как насчет умыкнуть бутылку и завалиться ко мне?
Джоуи замер.
— Думаешь?
— Почему бы и нет? — пожала я плечами. — Ее все равно кто-нибудь выпьет.
Джоуи с минуту всматривался в меня и наконец принял решение:
— Ты за сумкой, а я за бутылкой.
— Уже бегу. — Мы стукнулись кулаками и разделились.
13
МОЙ ЧЕРЕД ЗАБОТИТЬСЯ О ТЕБЕ
ИФА
Наутро, разлепив свинцовые веки, я ощутила чудовищное похмелье и чью-то липкую ладошку на лице.
Остатки сна улетучились, взгляд заметался по сторонам. Я лежала, завернувшись в одеяло на знакомой кровати, а хорошо знакомый бутуз гладил меня по щеке пухлыми пальчиками. При виде изумленного малыша и того, на чьих коленях он сидел, я на секунду оцепенела.
Обнаженный по пояс Джоуи спал, привалившись спиной к стене у кровати; голова свесилась набок. Одна рука сжата в кулак, вторая обнимает братишку за животик.
Джоуи защищал его даже во сне.
— Привет, Шон, — прохрипела я, с трудом растянув пересохшие губы в улыбке.
— И-фа, — шепнул он и, засмущавшись, укрылся в надежных объятиях брата. — О-ии. — Обхватив ручонкой его шею, Шон ткнулся Джоуи в грудь. — О-ии.
— Все будет пучком, обещаю, — не открывая глаз, пробормотал Джоуи и крепче прижал к себе братишку, а у меня защемило в груди. — Спи, Шонни-бу. Баю-бай.
— О-ии, хочу а-а.
Услышав кодовую фразу, Джоуи с малышом под мышкой вскочил как ужаленный.
— Твою мать, — ворчал Джоуи, одной рукой отодвигая комод и отпирая дверь. — Задницу вытрешь сам, — предупредил он, исчезая на лестничной клетке. — Но молодец, что попросился.
Я распласталась на кровати, не в силах шелохнуться — до того мне было паршиво. Пару минут спустя Джоуи вернулся без братишки, но зато с банкой колы.
— Доброе утро, — весело поздоровался он, закрывая дверь. — Как голова?
— Доброе, — просипела я, стараясь принять сидячее положение. — Голова раскалывается. — Я страдальчески вздохнула и прижала пальцы к вискам. — По-моему, я сейчас умру.
— Не бойся, не умрешь. — Он со смехом бросил мне ледяную банку. — Пей.
— Не могу, — простонала я. От перспективы влить в себя хоть каплю жидкости к горлу подкатила тошнота. — Серьезно, Джо, это похмелье меня прикончит.
— Не прикончит, но у тебя крупные неприятности.
— В смысле? Что я натворила?
— Накурилась, — сердито сообщил Джоуи. — Молодец, Моллой. Отличилась.
— Да ладно тебе, — фыркнула я. — Кто бы говорил!
— Мне вообще не до шуток. — Зеленые глаза смотрели с искренней тревогой. — Знаю, ты нарочно хотела меня позлить, и у тебя получилось, но впредь так не делай.
— Расслабься, — со стоном заверила я. — Даже в мыслях не было.
— Отлично. — Покачав головой, Джоуи открыл банку и заботливо протянул ее мне. — Пей, сразу полегчает.
Поморщившись, я сделала глоточек и, убедившись, что хуже не стало, отпила побольше.
Почувствовав дикий сушняк, я ополовинила банку, не отводя глаз от Джоуи.
Он одобрительно кивнул и, порывшись в карманах серых треников, достал упаковку парацетамола и пакетик чипсов с солью и уксусом.
— Доверься мне, — хмыкнул он, перехватив мой настороженный взгляд. — Похмелье как рукой снимет.
— Ладно. — Обреченно вздохнув, я сунула в рот две таблетки парацетамола, запила их остатками колы и потянулась за чипсами. — Мы вроде собирались ко мне, разве нет? — удивилась я, хрустя чипсами.
В голове царил туман, события вчерашнего вечера путались. Остались лишь разрозненные воспоминания, которые никак не желали складываться в ясную картину.
— Собирались. Но потом ты потребовала ехать ко мне.
— Серьезно?
— Ага.
— Хм. — Проглотив пригоршню соленого, пропитанного уксусом блаженства, я прислушалась к ощущениям. Бунт в желудке стремительно сходил на нет. — Сахар, соль и обезболивающее? Очень своеобразное лекарство от похмелья, но зато действенное.
— Семейный рецепт, — мрачно откликнулся он. — Преимущество жизни с пьющим отцом и сидящей на бензо матерью.
— И девушкой-пьянчужкой, — подсказала я и в ужасе уставилась на красноречивый тазик в изголовье. — А это, надо понимать, было для меня?
Джоуи ухмыльнулся, а я чуть не сгорела со стыда.
— Господи, ты убирал за мной блевотину? Какой позор.